К концу недели у них с Мартином выработался свой ритм. Богдан начал различать оттенки плача — когда малыш голоден, когда устал или просто хочет, чтобы его взяли на руки. Он научился готовить смесь одной рукой, держа сына другой, и спать короткими промежутками по двадцать минут.
Однажды утром, меняя подгузник, он встретился взглядом с сыном. Мартин смотрел серьёзно и внимательно, словно пытался понять — справится ли отец? И вдруг улыбнулся — впервые за всё это бесконечное время.
Богдан ощутил щемящее тепло в груди. Он наклонился и поцеловал пухлые щёчки:
— Привет, малыш. Похоже, мы наконец познакомились.
Анастасию перевели в общую палату спустя две недели. Когда Богдан впервые пришёл к ней с Мартином на руках, она не сразу поверила своим глазам — муж уверенно держал ребёнка и тихо что-то напевал ему.
— Как вы? — её голос после наркоза звучал хрипло.
— Осваиваемся, — Богдан присел рядом на кровать. — Правда, он устраивает мне ночные экзамены. Проверяет, достоин ли я быть папой.
Анастасия наблюдала за тем, как он аккуратно натягивает носочек на ножку Мартина. Перед ней был совсем другой человек — не тот капризный парень, которому раньше нужна была полная тишина для сна.
— Знаешь… — он поймал её взгляд. — Я должен извиниться перед тобой. За многое.
Она молча положила руку поверх его ладони.
В коридоре послышались знакомые шаги.
— Богданчик! — в палату ворвалась Раиса. — Я звонила тебе без конца… А это что такое?
Она остановилась как вкопанная: сын менял подгузник Мартину прямо на больничной кушетке.
— Ты что творишь? Отдай ребёнка! Разве мужчина должен этим заниматься?
— Должен, мам… Именно этим и должен заниматься, — не оборачиваясь ответил он и ловко застегнул липучки подгузника.
— Но… — растерянно проговорила Раиса, переводя взгляд с сына на Анастасию. — Я ведь могу помочь! У меня времени полно…
— Спасибо тебе большое. Правда. Но мы справимся сами.
— Как это «сами»? — голос Раисы задрожал от слёз.
Мартин вдруг заворочался и захныкал. Богдан тут же прижал его к себе:
— Тс-с… Всё хорошо. Просто бабушка немного шумит. Она не со зла… Просто очень любит папу… слишком сильно любит.
Раиса открыла рот… потом закрыла… снова открыла… И внезапно разрыдалась и выбежала из палаты.
— Может быть… ты был с ней слишком резок? — тихо произнесла Анастасия.
— Нет… Ей тоже пора взрослеть, — покачал головой Богдан.
Реабилитация затянулась почти на три месяца. Анастасия заново училась ходить сквозь боль в сломанных ногах. Каждый день Богдан привозил Мартина к ней в больницу; эти встречи придавали ей сил двигаться дальше.
Она всё чаще замечала перемены в муже: он стал понимать сына без слов – по взгляду, жесту или едва заметному вздоху. Между ними возникла особая связь – та самая невидимая нить родства и любви о которой Анастасия раньше могла только мечтать.