Когда мне исполнилось восемь, в наш дом пришли люди, намеревавшиеся увезти меня. Я прятался за дверью и слышал, как мама спорила с ними. «Он наш,» — произнесла она с такой силой, что у меня по спине пробежали мурашки. — «Он будет жить только с нами.»
В тот момент я впервые осознал: если ты не видишь окружающий мир, ты становишься уязвимым. Тебя могут изолировать, увезти прочь, спрятать от жизни. Но тогда же я понял и другое — рядом есть те, кто готов меня защищать. Отец построил для меня комнату. Я помогал ему: подавал гвозди, придерживал доски. Он никогда не одёргивал меня словами вроде «не трогай» или «осторожно». Он просто объяснял:
— Держи молоток крепко. Ударяй точно и уверенно.
Когда мне исполнилось двенадцать, я начал сочинять истории. Сначала пересказывал сказки и рассказы, которые читала мама. Потом стал придумывать сам.
— Откуда ты берёшь эти выдумки? — удивлялись ребята из деревни, собираясь вокруг.
— Из воздуха! — смеялся я в ответ. — Они сами шепчутся мне на ухо.
На самом деле всё начиналось со звуков. Скрип открывающейся двери оборачивался началом нового приключения.
Капли дождя складывались в ритм марша. А стрекот швейной машинки мамы в моём воображении превращался в стук колёс поезда.
Я почти физически ощущал этот поезд: он увозил героя всё дальше от привычного мира — туда, где ждут открытия и испытания.
В семнадцать лет ко мне пришло осознание: мои истории не должны оставаться лишь голосом в тишине.
Они просились на бумагу, стремились обрести форму вне моего воображения. Мне хотелось показать людям мир таким, каким его чувствует тот, кто никогда его не видел глазами.
— Ты диктуй — я запишу! — сказала мама без колебаний, когда я поделился своей мечтой дрожащим голосом от волнения. В её словах звучала уверенность человека, который давно этого ждал.
Каждый день после школы она садилась рядом с блокнотом и ручкой и записывала мои слова под диктовку. Я слышал скрип пера по бумаге и шелест страниц — это было наше таинство.
Первый рассказ напечатали к моим двадцати двум годам. Помню тот вечер: отец читал его вслух из журнала… Его голос дрожал от гордости.
Мир вокруг стремительно менялся: появились компьютеры с речевыми программами, электронные книги стали доступны на слух.
Я учился работать с новыми технологиями и открывал горизонты о которых раньше мог только мечтать.
В тридцать лет судьба свела меня с Кристиной — редактором издательства, приехавшей обсудить новую рукопись.
Она шагала по нашему двору так легко и уверенно… Я сразу уловил её шаги среди прочих звуков: они были будто танец по самой поверхности земли.
А голос… В нём звучали интонации такие родные моей душе — словно он отзывался внутри особой струной в унисон сердцу.
— Признайтесь честно… — сказала она однажды вечером за чтением моей рукописи. — Как вам удаётся так описывать ощущения? Всё кажется таким живым…
— Я воспринимаю реальность через другие чувства… И стараюсь передать её на понятном всем языке…
Через год мы поженились. А ещё спустя два года родилась наша дочь Юстина — с глазами матери (так говорит мама) и длинными пальцами отца (это уже моё знание).
С каждой новой книгой приходило признание читателей.
Интервью сменялись поездками; встречи со слушателями вдохновляли на новые замыслы; мы вместе с Кристиной основали фонд помощи незрячим детям и создали маленькую студию озвучивания книг – наш личный уголок творчества и тепла.
Мы построили дом – не просто стены под крышей – а продолжение нас самих: комнаты дышат вместе с нами одним ритмом жизни; а в саду теперь отдыхают родители – их руки заслужили этот покой после долгих лет заботы о нас всех…
Теперь мне сорок семь… И оглядываясь назад понимаю себя как собирателя настоящих сокровищ – тех самых невидимых богатств судьбы: встреч людей; преодолённых трудностей; любви…
У меня нет зрения – но есть способность воспринимать мир иначе: объёмно; многослойно…
Моё детство было особенным – но оно было наполнено любовью двух людей… Они никогда не позволяли мне чувствовать себя чужим или неполноценным…
Люди часто спрашивают сочувственно: «Как вы справляетесь?» А я всегда отвечаю просто:
— А почему бы мне не справляться?
Мир вокруг полон красок – просто они звучат для меня иначе; пахнут иначе; их можно ощутить прикосновением…
Мир полон лиц – только я вижу их кончиками пальцев…
Я ничего не потерял – наоборот: открыл другие способы быть частью этой реальности…
И главное сокровище моей жизни – это родители… Они научили меня важному:
Слепота сама по себе не преграда… Преграда – страх внутри нас… А любовь сильнее любого страха…
Здесь же сейчас… На террасе… Между двумя самыми родными дыханиями… Среди весенних голосов сада…
Иногда приходит странное чувство… Будто именно я вижу глубже многих зрячих…
Потому что научился различать главное… Отделять настоящее от случайного…
И если вы спросите:
«Хотел бы ты видеть как все?»
Я отвечу:
«А кто сказал… что я вижу меньше?»