Алексей внезапно притормозил машину, словно осознал что-то важное. Сколько раз он собирался сюда приехать, но всё никак не удавалось — ни тогда, когда жила мать, ни после её смерти.
Он постоянно казался себе слишком занятым и важным, и сейчас раздражало вспоминать об этом.
Пришлось бы его как следует потрясти, до синяков, чтобы он осознал, что мир, который он для себя создал, на самом деле — всего лишь иллюзия, обман.
Ни одно сказанное им слово, ни одно действие не обладали настоящим значением, не имели веса.
Он чувствовал даже благодарность в адрес Елены, теперь уже бывшей жены, за то, что она раскрыла ему глаза. В один миг всё рухнуло в пух и прах — та идеальная, с виду безупречная семейная жизнь, их отношения, которые казались искренними друзьям.
Жена и лучший друг стали любовниками, а все так называемые «друзья», знавшие об этом, молчали. Это был полный крах. Все, кто находился рядом, оказались предателями.
В день развода, того самого, он сразу сел за руль и поехал в Кременчуг. Прошло восемь лет с тех пор, как он похоронил мать, и ни единожды не смог найти время, чтобы приехать к её могиле. Даже не пытался. Только сейчас он осознал, что мама была единственным человеком, который никогда бы его не предал.
Алексей вступил в брак сравнительно поздно — ему было тридцать три, а Елене — двадцать пять. Как гордился он, когда она шла рядом! Такая красивая, изящная, всё при ней.
Потом же, когда она кричала ему в лицо, что ненавидела его всю совместную жизнь, категорически ненавидела, и ложиться с ним спать для неё было пыткой, Алексей не мог понять, в каком мраке жил с ней.
Её искажённое яростью лицо выглядело словно страшная, отталкивающая маска. Он чуть не поддался, веря ей, когда она искренне плакала и просила прощения, жалуясь, что он почти не бывает дома, а она постоянно одна. Но когда он сказал, что разводится, что всё кончено, Елена скинула маски и показала своё настоящее лицо.
Выйдя из машины, Алексей взял огромный букет цветов и медленно направился по тропинке на кладбище. Наверное, всё давно заросло сорняками за эти годы.
Он даже не приехал, когда устанавливали памятник — всё происходило дистанционно, в интернете, удобно. Но вся жизнь ведь промелькнуть может мимо.
К удивлению, и ограда, и памятник выглядели ухоженными, чистыми, ни одного сорняка вокруг. Кто-то заботился о могиле, но кто именно? Вероятно, кто-то из подруг матери. Наверняка ещё остались те, кто помнит её. Ведь если сын не находит времени…
Он открыл скрипучую старую калитку. «Привет, мам», — слова застряли в горле, тяжесть в груди, глаза залились слезами.
Потоки горячих слёз хлынули по щекам Алексея. Он был крупным бизнесменом, весьма жестким человеком, который никогда не позволял себе грусть, уж тем более слёзы. Но теперь плакал, словно ребёнок, и не хотел останавливать эти рыдания.
С каждым слезинкой казалось, душа очищалась от боли, от всех неудач, связанных с Еленой и прочими.
Будто мама сидела рядом, ласково гладила по голове и шептала: «Не переживай, сынок, всё образуется, увидишь».
Он долго сидел молча, мысленно общаясь с матерью, вспоминал, как разбивал коленки, плакал, а мама смазывала их зелёнкой, успокаивая:
«Ничего, заживет до свадьбы, ни царапинки не останется». И правда, раны заживали, а потом мама говорила: «Ко всему привыкаешь, всему научишься. Только предательствам привыкать нельзя».
Лишь теперь он улавливал глубокий смысл её слов. Тогда они казались простыми, а ныне он понял, какой мудрой и сильной была его мама.
Она вырастила его одна, без отца, но при этом не баловала.
Хотя ему и не трудно было платить соседке, чтобы та присматривала за домом, который не пустовал, сколько же он не хотел, чтобы он стоял пустым.
Он улыбнулся, вспомнив, что когда договаривался с соседкой, познакомился с её дочерью Ириной. В тот момент ему было очень тяжело, больно, а Ирина проявила много сочувствия и понимания.
Они встретились вечером, поговорили, и всё как-то так сложилось — он уехал утром тихо, оставив записку с указанием, куда положить ключ.
Наверное, для неё он выглядел негуманно, будто воспользовался ей. Но ведь он тогда ничего не обещал, и она согласилась. Ирина приехала к матери после развода с мужем-тираном. Она рассказала о пережитом — ей было плохо, ему тоже, вот и случилось это.
— Дяденька, — вдруг раздался звонкий голос, — не могли бы вы мне помочь?
Алексей резко повернулся. Неподалёку стояла девочка лет семи-восьми с пустым ведром.
— Мне нужно принести воду, — чуть смущаясь, сказала она, — чтобы полить цветы. Мы с мамой только что их посадили, а сегодня она приболела. На улице такая жара, и они могут погибнуть. Вода недалеко, но ведро не смогу донести наполненным. А я не хочу, чтобы мама узнала, что я пришла сюда одна. Если же я буду носить потихоньку, это долго, и мама всё поймёт.
Алексей искренне улыбнулся.
— Конечно, — ответил он, — веди меня.
Девочка пошла вперед. Она очень любила разговаривать, и всего через пять минут Алексей знал многое — как мама советовала не пить холодную воду в жару, что теперь она с температурой посреди лета, и что девочка пришла на могилу бабушки, которая умерла год назад.
Бабушка бы сделала матери замечание, и та не заболела бы. Кроме того, она уже целый год учится в школе и хочет учиться только на пятёрки, чтобы закончить с золотой медалью, никак иначе.
Алексею становилось легче на душе. Эти дети — чудесные. Теперь он понимал, что был бы счастлив, если бы у него была нормальная, обычная жена и ребёнок, которые любили бы его и ждали с работы.
Елена же напоминала дорогую куклу и ни о каком ребёнке не желала слышать. Как она сама говорила: «Нужно быть полной дурой, чтобы ради этого пищащего человечка лишиться красоты».
Он прожил с ней пять лет, и теперь ясно осознавал: не осталось ни одного тёплого воспоминания о семейной жизни — только пустота.
Он поставил тяжёлое ведро у ограды, а девочка, которую звали Оля, приступила к аккуратному и заботливому поливу цветов.
Алексей взглянул на памятник и застыл: с фотографии на нём смотрела соседка — та самая, с которой он договаривался о присмотре, мать Ирины. Перевёл взгляд на девочку — на Олю.
— Тамара Ивановна была твоей бабушкой? — спросил он.,— Да, — кивнула Оля, — а вы ее знали? Хотя зачем я спрашиваю, ведь вы были на могиле бабушки Людмилы. Мы с мамой всегда там приводим порядок и цветы приносим.
— Вы с мамой? — удивленно спросил Алексей, глядя на девочку, не сразу понимая.
— Да, с мамой, — ответила она. — Я же говорила, мама запрещает мне ходить на кладбище одной, это небезопасно.
Оля убрала ведерко, поставила его рядом, осмотрелась вокруг с довольным видом.
— Ну всё, я побегу, — сказала она, торопливо. — А то мама будет волноваться, начнет задавать много вопросов, а я совсем не умею врать.
— Подожди, — Алексей остановился, — я тебя могу подвезти, у меня есть машина.
Оля покачала головой.
— Нет, — твёрдо ответила, — мама болеет.
Быстро попрощавшись, девочка убежала по тропинке, а Алексей вернулся к матери. Он сел и задумался. Что-то тут было странное. Ирина же не жила здесь постоянно, она приехала к матери временно. А теперь выходит, что Ирина живет здесь и у неё есть дочь. Раньше он ничего об этом не знал.
Он не представлял, сколько лет Оле? Может, Ирина вышла замуж, родила её, а потом вновь вернулась к матери, оставшись одна? Тогда он был настолько возбужден, что не задавал вопросов.
Некоторое время просидев, Алексей всё же поднялся. Понимал, что, вероятно, теперь сама Ирина занимается уходом за домом матери, и, возможно, платит ей за это он. В принципе, ему неважно, кому отдавать деньги, лишь бы дом не пустовал.
Алексей подъехал к дому матери. Сердце что-то сжалось. Дом остался прежним, казалось, сейчас на крыльцо выйдет мать, вытерет слезы уголком фартука и крепко обнимет его. Алексей долго не выходил из машины, ждал, но мать не появилась.
Наконец он вошёл во двор — чисто, аккуратно, повсюду цветы. Всё ухожено и красиво. Молодец, Ирина, нужно будет её как-нибудь отблагодарить. Внутри дома тоже царила чистота и порядок, словно здесь кто-то совсем недавно жил и ненадолго вышел.
Алексей сел за стол, посидел немного, но вскоре вскочил — не мог усидеть на месте. Нужно было навестить соседку, уладить все вопросы, а потом уже отдыхать.
В дверь открыла Оля.
— Ой, это вы! — она тихо сказала, приложив палец к губам. — Только маме не рассказывайте, что мы с вами на кладбище встречались, хорошо?
Алексей показал ей жест «замкнуть рот», и Оля весело рассмеялась.
— Проходите, только к маме пока не подходите, она болеет, у неё температура.
Алексей вошёл в дом и тут увидел Ирину. Она лежала на диване, ее глаза были испуганными, когда она увидела его.
— Это ты? — с удивлением прошептала она.
Алексей улыбнулся.
— Привет, — ответил он, оглядываясь вокруг. — Мужа нет, и похоже, не было никаких мужских вещей.
— Алексей, — с трудом поднялась Ирина, — прости, что не сообщила сразу о смерти мамы. В городе с работой сейчас туго, поэтому сама приглядывала за домом.
— Прими мои соболезнования, Ира, — сказал Алексей. — И спасибо тебе за дом, вернулся — будто мама на минуту вышла.
— Ты надолго собираешься?
— На несколько дней.
— Дом продавать будешь?
Алексей пожал плечами.,— Пока я об этом не задумывался.
— Ира, — произнёс он, кладя на стол тяжёлую стопку гривен, — вот это тебе за отличную помощь, что-то вроде премии.
— Спасибо, дядя Алексей, — раздался тихий голосок Оли, которая сразу подошла поближе. — Мама давно мечтает о новом платье, я же хочу велосипед.
Алексей искренне рассмеялся.
— Молодец, Оля, — отметил он. — Прямо как я, у меня деньги никогда мимо не проходили.
***
Вечером Алексей почувствовал, что заболел, скорее всего, подхватил инфекцию от Ирины. Температура была высокой, голова ломила. Он вспомнил, где у мамы обычно хранится градусник, нашёл его, измерил температуру и понял: нужно срочно принимать меры.
Он не знал, какие препараты следует принимать, всё вылетело из головы. Тогда он отправил сообщение Ирине, точнее на телефон соседки, но теперь уже понимал, кто ему отвечает.
«Что принять при высокой температуре?»
Через несколько минут обе соседки оказались у него.
— Господи, — воскликнула Ирина, заметив, в каком он состоянии, — зачем ты зашёл домой? И получается, что я тебя заразила, да?
— Ты сама же болеешь, зачем спешишь?
— Уже лучше всё, — пробормотала Ирина, подойдя ближе.
Она передала ему таблетки, а Оля заварила горячий чай.
— Осторожно, обожжёшься, — предупредил Алексей.
— Кого, Олечка?
— Да никто. — Ирина рассмеялась. — Скорее я обожгусь, у нас она мастерица на все руки.
Алексей улыбнулся, глядя на Олю, в голове прозвучал громкий щелчок. «Похоже на меня!» — подумал он. «Действительно…» Внезапный щелчок в голове заставил его резко сесть на диван.
— Ира… — голос его изменился, стал странным.
Ирина испуганно встретила его взгляд, в её глазах появилось беспокойство.
— Что случилось?
— А когда, — начал он, — когда родилась Оля?
Ирина словно ослабла, тяжело опустилась на стул.
— Зачем тебе это? — тихо спросила она.
Она решительно обратилась к дочке.
— Олечка, — сказала, — сбегай в магазин, купи пару лимонов и что-то попить, ладно?
— Хорошо, мам, — Оля быстро взяла деньги и побежала.
А Ирина заговорила спокойным, твёрдым голосом.
— Алексей, давай сразу договоримся: Оля к тебе никакого отношения не имеет, понял? Никакого. Нам ничего не нужно, у нас всё есть, забудь об этом.,— Что ты говоришь, Ира? — резко вскочил Алексей. — Как это «забудь»? Это действительно так? Ты понимаешь, что говоришь? Почему не позвонила? Почему не сказала ничего?
— Алексей, — спокойно ответила Ирина, посмотрев на него. — Это мое решение оставить ребенка, исключительно мое. Ты не принимал участия в выборе. Поэтому я и молчала, я даже предположить не могла, что ты появишься здесь, и уж тем более что тебе это будет интересно.
Алексей был безмолвным, будто окостенел. Он пребывал в полном шоке. Все эти годы он жил словно не своей, искусственной жизнью, пустой, а вот настоящее счастье и настоящая жизнь — они оказались тут, прямо перед ним, в лице дочки, Оли, и, конечно, Ирины. Сейчас, глядя на нее, он не мог понять, чего же тогда ему недоставало, что он искал?
— Алексей… — с тревогой взглянула на него Ирина, замечая его состояние. — Что ты намерен предпринять? Я очень прошу, не говори ничего Оле, пожалуйста. Лучше уедешь и забудешь, ей будет тяжело, она будет ждать. Не нужно ломать жизнь ребенку.
— Ира, — голос его смягчился, — не надо так думать. Сам пока не до конца понимаю, что будет дальше.
В ту ночь ему приснилась мама. Она улыбалась, радовалась, говорила, что всегда мечтала о внучке именно такой, как Олечка.
***
Алексей собирался уехать через три дня, а Ирина молча сидела за столом, слушая его.
— Суть такова, — рассказывал Алексей. — Сначала разгребу дела в городе, потом вернусь. Неделя, может чуть дольше, но точно вернусь. Я не просто так это делаю — возвращаюсь, чтобы вернуть тебя. — Он смотрел прямо в ее глаза. — Обещаю, что ничего не скажу Оле, если у нас ничего не сложится. Если ты не захочешь. Но помогать буду в любом случае, во всем, Ира. — Голос его дрогнул. — Скажи, есть хоть шанс? Шанс на счастье? На семью?
Она неуверенно пожала плечами и вытерла слезу, которая скатилась по щеке.
— Не знаю, Алексей.
***
Вернуться Алексей смог только через три недели. Это было долго… Машину он остановил не у своего дома, а у дома Ирины. С тяжелыми пакетами и подарками для Оли и Ирины вошел в дом.
— Добрый день, — немного волнуясь поздоровался он.
Ирина что-то шила, подняла на него глаза и проявила слабую улыбку.
— Ты приехал.
— Я же говорил, что приеду, — широко улыбнулся Алексей, — а где Оля?
Из комнаты вышла Оля, еще сонная.
— Здравствуйте, дядя Алексей, — произнесла она.
Ирина медленно поднялась на ноги.
— Алексей, — голос ее прозвучал твердо и решительно, — я обдумала все, что ты сказал.
Она повернулась к Оле и взяла ее за руку.
— И, Олечка, — сказала Ирина, — хочу познакомить тебя с твоим папой.
Алексей уронил пакеты прямо на пол, руки у него дрожали.
— Спасибо, — выдавил он.
Уезжали они через неделю. Оба дома выставили на продажу, решили начать жизнь с чистого листа, совершенно по-новому. Оля все еще пребывала в легком замешательстве, переваривала новую информацию.
Называла Алексея то «папой», то «дядей Алексеем». А он смеялся, обнимал дочку и Ирину — свою Ирину. И верил всем сердцем, что теперь все будет именно так, как должно было случиться.
Конец.