— Отец на поле был? — Наталья Пономаренко торопливо рылась у крыльца в поисках обуви.
— Был, но разговора не слышал, — ответили ей.
— Ну я ему покажу! — Наталья сорвала с верёвки полотенце, где сушилось бельё, и решительно вышла за калитку.
Она двигалась быстро, её полная фигура подрагивала от напряжения и ярости с каждым шагом.
— Мам! — Дарина Бондаренко выбежала следом и поспешила за ней.
— Сиди дома. Он уже всё тебе высказал, — отрезала мать и перешла дорогу. До жилища жениха дочери было рукой подать.
Роман Левченко, вымазанный в мазуте, вместе с отцом возился во дворе над трактором.
— Значит, не твой ребёнок? — Наталья Пономаренко так резко дёрнула калитку, что та слетела с крючка.
Она буквально ворвалась во двор и начала хлопать парня полотенцем по плечам и спине.
На шум из дома выскочила мать Романа, отец вылез из-под трактора. Все бросились унимать разъярённую женщину.
— Что случилось-то, Наталья? Успокойся! — отец Романа схватил её за руки.
— Ты в курсе вообще? Твой сын отказался и от свадьбы, и от ребёнка!
Мужчина отпустил её руки и обернулся к сыну с тяжёлым взглядом.
— Это не мой. Богдан Зинченко. Он сам говорил: дважды Дарину до дома провожал. Так что… может быть… ребёнок вовсе не мой… — добавил Роман с важным видом напоследок.
— Ах ты ж мерзавец… — выкрикнула Наталья Пономаренко и замахнулась полотенцем на парня. — Вот как воспитали!
— Сама воспитательница нашлась! — закричала мать Романа. — Дочь свою ничему не научила, а теперь моего обвиняет! Иди уж отсюда!
Наталья уже разворачивалась к выходу. Не оборачиваясь ни на кого, она махнула напоследок полотенцем в воздухе. У калитки стояла Дарина.
— Заходи домой. Надо поговорить серьёзно, — строго посмотрела на неё мать.
— Не слушай его! Всё это ложь! Его кто-то надоумил отказаться от свадьбы… чтоб жизнь себе не портил…
— А Богдан? Ты была с ним? — голос матери стал глухим и тяжёлым; она словно нависла над дочерью со ступеньки крыльца.
Дарина хлопала ресницами в растерянности… а потом расплакалась навзрыд:
— Почему ты мне не веришь?.. Ты же должна…
— Что должна?! Стоять рядом со свечкой?! Да что ж ты творишь… Да я же тебе сколько раз говорила: такая красавица как ты – мимо никто не пройдёт!
Мать зарыдала вслух – громко и безудержно.
Позже вечером состоялся ещё один разговор – теперь уже втроём с отцом. Он тоже оказался тяжёлым. Дарина сидела молча за кухонным столом, глядя вниз. Родители словно говорили на другом языке – они её не понимали… или просто не хотели понять…
* * *
— Леся Семенко, снова гулять собрались? — спросила Раиса Зинченко у постоялицы с шалью в руках.
— Да вот думаю к реке пройтись сегодня… Не ждите меня к ужину особо – ешьте без меня…
Раиса кивнула молча – продолжая развешивать бельё после стирки. Леся была тихой женщиной: никаких хлопот хозяевам не доставляла – наоборот даже помогала по дому часто. За жильё платила исправно: приехала ещё в июне всего на месяц… но потом решила остаться до конца лета – до августа включительно. Раисе такое соседство даже нравилось: женщина жила отдельно – на летней кухне; много гуляла пешком; еду предпочитала простую; завтрак готовила себе сама… а вот обедать и ужинать садилась вместе со всеми хозяйскими за общий стол.