Я шла через двор, когда вдруг на втором этаже вспыхнул свет. В окне, за полупрозрачной шторой, стояла она — хрупкая фигурка, наблюдавшая за моим уходом. А на подоконнике устроился Дмитрий. Всё выглядело как кадр из кино.
И тут до меня дошло: вот так и живут некоторые люди — тихо, с незаметной любовью. А кот в этом доме словно антенна — улавливает эту любовь, усиливает её и возвращает обратно.
Я начала замечать: звонки от неё стали чаще. Обычно пожилые люди звонят по делу — узнать про капельницу или напомнить о лекарствах. А тут — вечер, почти девять, и на экране высветилось: «Владислава».
— Простите, Полина… — неизменно начинала она. — Я не отвлекаю?
Конечно же нет. Хотя я могла быть за ужином, в ванной или бороться с пылесосом — это не имело значения. В её голосе звучало что-то такое, мимо чего пройти невозможно.
— Он как-то странно дышит… Или мне кажется? Вы скажите честно… может, уже пора?
Я всегда отвечала одно и то же: давайте посмотрим спокойно, не будем торопить события. Потому что «пора» приходит сама по себе. А пока есть хоть немного жизни — нужно держаться за это.
Я приезжала к ним: делала уколы, гладила кота и говорила ей, что ему стало лучше. Иногда это действительно было так. Иногда просто не становилось хуже. А порой я уже чувствовала: он устал… Но она ещё держалась.
— Он для меня как якорь… — однажды призналась она. — Я просыпаюсь утром — он рядом лежит. И я лежу тоже. Он поднимается — и я встаю следом. Мы с ним вместе во всём.
Дмитрий почти перестал есть, но всё равно приходил на кухню каждый раз при звуке кипящего чайника. Усаживался на табуретку и ждал не еды — а просто её присутствия рядом. Похоже, ей этого было вполне достаточно.
А потом раздался тот самый звонок… Я уже собиралась ложиться спать; время близилось к полуночи.
— Полина… он не встаёт… Я его зову — а он только смотрит… Глазки открыты… но не идёт ко мне… Может вы сможете?.. Я просто не хочу… чтобы он один…
Я быстро собралась и поехала к ней домой. В квартире всё было привычно уютно: тепло, чисто и пахло вареньем с огорода. Только сама Владислава сидела на полу у батареи с Дмитрием на руках, укутанным в платочек.
— Я его держу… чтобы ему не страшно было… Он ведь всё это время держал меня… Теперь пусть я его подержу…
Я молча кивнула в ответ; ничего не объясняла и не произносила фраз вроде «это естественно» или «пусть уйдёт спокойно». Просто опустилась рядом и провела рукой между его ушами.
Он был спокоен: лёгкий телом, тёплый ещё… почти без сопротивления лежал у неё на руках. Будто говорил: «Я сделал всё возможное… Я был рядом столько времени… Теперь можно мне уйти?»
И она тоже слегка кивнула:
— Только пусть ещё немного побудет со мной… Чтобы понял: я никуда от него…
Мы просидели так минут десять молча. Потом он просто заснул навсегда – как засыпают очень старые существа после долгого пути – зная точно: их любили.
Она не рыдала навзрыд – просто сидела тихо с платочком прижатым к груди и шептала ему что-то своё сокровенное… Я даже не пыталась расслышать – то были их слова прощания друг с другом.