— Завтра съездим в травмпункт. Нужно синяк осмотреть.
— Не стоит, бабушка. Сам пройдет.
— Нужно, Андрюшка. И в школу зайду. С учителями поговорю.
— Я давно не был там. Месяц, наверное.
— Не переживай. Наверстаем.
Положила спать в комнате Ирины. Так и осталась — нетронутая. Тамара только свежее белье постелила.
Андрей улегся, медведя к груди прижал.
— Бабушка, папа за мной придет?
— Не придет. Я не позволю.
— А если суд? Он же отец.
— Не волнуйся. Я все улажу. Спи.
Ночью слышала — плачет тихо в подушку. Хотела войти, но не стала. Пусть выплачется.
Утром поехали в травмпункт, затем в опеку. Там Тамару знали — уже не первый раз приходила.
— Забрала все-таки?
— Забрала.
— Документы, пожалуйста. Временную опеку оформим. А дальше посмотрим.
Две недели пролетели незаметно. Тамара ходила в школу, договаривалась с учителями. Андрей начал заниматься с репетитором — много пропустил.
Сергей не появлялся и не звонил. Будто сына и не было.
Андрей менялся. Перестал вздрагивать от резких звуков. Начал улыбаться. Редко, но искренне.
Готовили вместе. Тамара учила печь блины — Ирина в детстве их очень любила.
— У меня не получается, бабушка. Прилипают.
— Получится. Сковороду лучше хорошо разогрей.
Вечерами читали. Тамара — вслух. Андрей слушал, свернувшись на диване, словно котенок.
Месяц спустя. Суббота. Тамара месила тесто для пирожков. Андрей помогал — лепил неумело, но старательно.
— Бабушка, можно спросить?
— Конечно.
— Мама… она правда из-за меня заболела?
Тамара остановилась и вытерла руки.
— Нет, милый. Ни в коем случае. Мама заболела сама. Никто не виноват. Ни ты, ни папа, никто.
— Папа говорил…
— Папа говорил от горя и от водки. Не слушай. Мама тебя любила больше жизни. Ты был её счастьем.
Андрей кивнул и помолчал.
— Бабушка, спасибо, что забрала. Я больше не хочу туда. Никогда.
Тамара обняла внука и прижала к себе. Андрюша уткнулся лицом в фартук.
— И не надо. Ты теперь со мной. Навсегда.
— А если папа…
— Не придет. А если придет — я не отдам. Обещаю.