Любовь, разбуженная шумом, вышла из своей комнаты, сонно протирая глаза.
— Уехала, да? — с ноткой удовлетворения в голосе поинтересовалась она. — Вот и умница, наконец-то поняла. Надо бы отпраздновать это событие! Сходишь на рынок, возьмешь свежего карпа… Богдан? Сынок, ты чего такой мрачный?
Поздним вечером, уставший после тяжелого дня, он попытался дозвониться до Кристины. Телефон был отключен. Тогда он отправил ей короткое сообщение: «Все хорошо? Добралась?» Ответа не последовало.
Весь этот день и следующий Любовь настойчиво внушала Богдану мысль о том, что Кристина ему не пара и что пора бы найти себе супругу попроще да покрепче — не такую неряху.
— Довольно! — вспылил Богдан и сорвался на крик. — Кристина — моя жена! И больше не смей так о ней говорить!
В квартире повисла гнетущая тишина. Пожилая женщина с удивлением уставилась на сына.
Тем же вечером он вновь попытался связаться с Кристиной. На этот раз телефон оказался включенным.
— Кристин, привет, — произнёс он тихо. — Как ты?
— Все нормально, — прозвучал её холодный и отстранённый голос.
— Я… я скучаю по тебе. Ты вернёшься?
— Я не собираюсь возвращаться, Богдан.
— Что ты хочешь этим сказать? — он застыл с телефоном у уха так крепко прижатым, что стало больно.
— То самое и имею в виду. Я не вернусь в тот дом, из которого меня попросили уйти. Я подала документы на развод.
У Богдана перехватило дыхание.
— Кристина… это же безумие! Я был неправ! Я всё осознал! Любовь скоро уедет и…
— Какая теперь разница? — перебила она его резко. — Дело вовсе не в ней как таковой, Богдан. Вопрос в том, что ты готов подстраиваться под неё даже ценой наших отношений. Ты сделал выбор – и снова не в мою пользу. Просто теперь это было особенно очевидно. Я устала быть человеком второго сорта в собственном доме – тем самым человеком, которого можно просто попросить уйти.
— Но я тебя люблю! — вырвалось у него отчаянно; прозвучало это жалко и беспомощно.
— Одной любви мало, Богдан. Нужно ещё уважение и ощущение дома рядом с любимым человеком. А ты лишил меня обоих чувств. Прощай, — сказала она и отключилась.
Богдан остался сидеть с телефоном в руке; он словно окаменел от осознания того простого факта: всё потеряно окончательно.