Тамара прекрасно помнила все эти моменты.
Порой ей казалось, что мать никогда по-настоящему не обращала на неё внимания — всегда сквозь неё проглядывал Александр.
Финансово Тамара давно жила отдельно, в другом районе города.
Она арендовала просторную квартиру и занимала должность главного бухгалтера в крупной компании.
Доход позволял ей не испытывать нужды, однако привычка помогать матери оставалась непреложной.
Каждый месяц она отправляла значительные суммы — на продукты, лекарства и оплату коммунальных услуг.
Но едва только она звонила спустя неделю, как выяснялось, что деньги снова закончились. — Мам, я же вчера перевела тебе пятнадцать тысяч гривен. Почему сегодня ты говоришь, что холодильник пуст? — с усталостью в голосе сказала Тамара, прижимая телефон к уху и потирая виски.
С другой стороны линии прозвучало тихое дыхание, а затем мать ответила: — Понимаешь, доченька… У Александра сломалась машина.
Нечем возить детей в садик.
Я отдала ему деньги на ремонт. — Сколько именно? — стиснув зубы, спросила Тамара. — Ну… всё, — призналась мать.
Но ничего, у меня ещё крупа есть.
И соседка Нина обещала молока принести.
Обойдусь как-нибудь.
Тамара повесила трубку и бросила телефон на диван.
В груди нарастало чувство беспомощности.
Она исправно отправляла деньги, но они исчезали в бездонной пропасти под названием «Александр».
Стоило матери произнести: «Александр попал в аварию», «Александр должен по кредиту», «Александр водит детей на кружки» — и средства растворялись.
Тамара осознавала: по сути, она не обеспечивает мать, а взрослого мужчину, который просто не желает работать.
И что самое печальное — мать в этом была его соучастницей.
После очередного подобного разговора Тамара решила, что пора положить этому конец.
Она поменяла стратегию.
Вместо того чтобы просто переводить деньги, она приобрела большую сумку-холодильник и стала приезжать к матери раз в неделю лично.
Наполняла холодильник доверху: мясо в морозилку, овощи — в нижние отделения, молочные продукты — на верхние полки.
В кладовку ставила банки с тушёнкой, макароны и крупы. — Вот, мам, — аккуратно расставляя банки по полкам, говорила Тамара. — Это запас, который нельзя трогать.
Даже если Александр придёт, не отдавай.
Скажи, что это моё, я всё пересчитала.
Галина Сергеевна кивала и сжимала тонкие губы.
Она соглашалась, но в глазах пробегал тот самый виноватый блеск, который Тамара уже успела узнать.
Прошло две недели.
Тамара снова приехала и увидела, что кладовка пуста, а в холодильнике осталась лишь пачка маргарина и половина буханки чёрного хлеба. — Мам… — голос Тамары слегка дрогнул. — Не начинай, — резко ответила мать, повернувшись к окну. — У Александра дочка заболела.
Температура сорок.
Деньги на лекарства отсутствовали.
Я им продукты отнесла.
Чтобы хоть что-то поесть было.
Тамара молча закрыла дверцу холодильника.
Спорить не было сил.
Но спустя неделю она всё же приехала вновь — с новой порцией покупок.