Иван не только мыл посуду и чинил заевшую кофемашину, но и помогал расставлять стулья, подметал пол, а иногда незаметно подкладывал мелочь в общую кассу, если кто-то из клиентов оказывался без нужной суммы в гривнах.
– Почему он так поступает? – не выдержал Иван и обратился к пожилому завсегдатаю, сидевшему рядом.
– Борис? Да он просто человек с добрым сердцем, – вздохнул тот. – Лет пять назад его жена умерла после тяжёлой болезни. Все накопления ушли на лечение. Но он никогда не жалуется. Каждый день приходит сюда, работает, хотя видно — самому ему непросто. Сейчас таких почти не встретишь.
Ближе к вечеру Борис всё ещё был на своём месте — оттирал застывший жир с плиты, которую предыдущий повар так и не удосужился вымыть перед уходом.
– Борис, вам бы уже домой — поздно ведь, – сказала управляющая по имени Мария с лёгкой тревогой в голосе.
– Сейчас закончу и пойду, Мария, – ответил он спокойно и тихо.
В этот момент Иван заметил молчаливый обмен взглядами между Ганной и Назаром. Их глаза пересеклись в коротком взгляде, полном недобрых намёков. Через пару минут Ганна нарочито громко принялась пересчитывать дневную выручку и вдруг вскрикнула:
– Опять не бьётся!
– Снова недостача! – тут же подхватил Назар так громко, что его голос разнёсся по всему залу. – Уже третий раз за неделю! Минус три тысячи сорок две гривны!
Мария нахмурилась — её лицо стало суровым. Борис растерянно оторвался от работы и поднял глаза; пальцы его судорожно сжали край фартука. И тогда до Ивана дошло всё сразу. Без тени сомнения он понял: самого надёжного человека здесь просто подставляют.
Он покинул кафе с тяжестью на душе и каменным выражением лица. Пришёл разобраться в цифрах — а обнаружил гниль внутри людей. Завтра ему предстояло вернуться обратно. Он знал: обязан это сделать.
На следующий день Иван вновь занял своё привычное место у стойки бара, пряча лицо за раскрытой газетой. Борис был на рабочем месте — двигался медленно, потирал запястье с проступающими пигментными пятнами старости. Ганна и Назар стояли у кофемашины и переговаривались вполголоса.
– Слышала? Он уже семь лет тут работает! Семь! Всё сам моет посуду! – усмехнулся Назар.
– Ага… А деньги всем раздаёт направо-налево… Сам ведь ночует в машине где-то… – добавила Ганна с усмешкой.
Они рассмеялись вслух, а затем перешли на шёпот:
– Мы-то знаем: это он из своей пенсии деньги докладывает в кассу — чтоб всё сходилось… А Мария об этом ни сном ни духом… Если снова будет недостача — она решит: ворует он… – прошептал Назар со злорадной ухмылкой.
– Её снимут… А я своего двоюродного брата туда устрою… Нам ещё премию дадут за найм! – подмигнула ему Ганна в ответ.
Ивана охватила ледяная дрожь от услышанного. Вечером он незаметно проследовал за Борисом до старенькой «Лады», которая завелась с дребезжащим звуком и медленно покатилась к окраине города. Машина остановилась у пустыря возле заброшенной автозаправки; рядом стоял ржавый прицеп-прицепчик со слабым светом внутри окна. Сквозь занавеску Иван увидел узкую кровать, маленький столик да плитку для готовки — больше ничего там не было. Совсем ничего…
Стыд накрыл Ивана волной такой силы, что ноги едва удержали его на месте: один из самых преданных сотрудников жил вот так — в бедности и одиночестве…
Утром Иван вновь заговорил с тем же пожилым посетителем:
– У него жена была… Тамара… Умерла после долгой болезни… – тихо поведал тот почти шёпотом. – Он тогда всё продал ради её лечения… До сих пор долги выплачивает… А дочке переводы делает регулярно — чтобы она думала: у него всё хорошо…