– Слухи доходят даже до Ирпеня, – спокойно произнесла Екатерина, слегка пожав плечами. – Особенно когда твой супруг сам не прочь всё разболтать.
В глазах Златы вспыхнула смесь ярости и отчаяния. Она резко повернулась, собираясь уйти, но у самой лестницы замерла.
– Ты ещё об этом пожалеешь, – бросила она через плечо, не оборачиваясь. – Я так это не оставлю.
Екатерина ничего не ответила. Молча прикрыв за собой дверь, она прислушалась к удаляющимся шагам Златы. Не оставит… Ну пусть попробует что-то предпринять — только зря силы потратит…
Следующие дни оказались не легче предыдущих. Злата несколько раз звонила, оставляя на автоответчике короткие и раздражённые сообщения. В мессенджерах сыпались длинные гневные тирады — Екатерина их игнорировала. Ей было совсем не до этого! Состояние Богдана ухудшалось с каждым часом, и сколько ему ещё оставалось — никто сказать не мог.
Всё своё внимание Екатерина сосредоточила на уходе за отцом. Она читала ему вслух книги, готовила его любимые блюда и просто сидела рядом, крепко держа его руку в своей ладони. Ей хотелось дать ему почувствовать заботу и любовь — чтобы он знал: он нужен и не одинок!
Сегодня она собиралась взять в больницу старые семейные альбомы — их у них хранилось немало. Это была просьба самого Богдана: он хотел вспомнить прошлое и поделиться с дочерью историями своей молодости. Екатерине было приятно исполнить такую простую просьбу — значит, ему стало хоть немного легче!
Неожиданный звонок в дверь прервал её поиски альбомов. Подойдя к двери настороженно, она заглянула в глазок: на пороге стоял незнакомец в дорогом костюме с портфелем под мышкой.
– Екатерина? – спросил он внимательно, глядя сквозь дверную щель. – Я представляю интересы вашей сестры. Мы должны поговорить.
Екатерина глубоко вдохнула: напряжение внутри ощутимо возросло. Она знала — этот момент был неизбежен. Чтобы Злата вот так просто отступилась? Никогда…
– Заходите, – сказала она спокойно и отошла в сторону. – Но сразу предупреждаю: квартиру я никому не уступлю.
Мужчина вошёл внутрь и окинул взглядом помещение вокруг себя. Он оказался человеком средних лет с уверенными движениями и цепким взглядом.
– Екатерина, – начал он после того как сел на предложенный стул, – я адвокат вашей сестры Златы. Она полагает возможным оспорить завещание вашего отца.
Екатерина усмехнулась криво; улыбка вышла горькой.
– Оспорить? И чем же она это обосновывает?
Адвокат достал из портфеля папку с бумагами.
– К примеру тем, что во время составления завещания Богдан мог быть недееспособен или находиться в состоянии помутнённого сознания…
– А вы бы сначала проверили факты прежде чем браться за безнадёжное дело! – холодно заметила женщина с усмешкой на губах. – Завещание отец оформил восемь лет назад — тогда он ещё работал преподавателем и ежегодно проходил медосмотры по требованию учреждения.
Адвокат развёл руками примирительно:
– Я лишь исполняю свои обязанности… Ваша сестра просит рассмотреть все возможные пути решения вопроса.
Екатерина подошла к окну и задержала взгляд на детях во дворе — они играли весело и беззаботно… Когда-то они с Златой тоже выбегали по утрам во двор — загнать их домой было настоящим испытанием…
– А я прошу передать вашей клиентке следующее: никаких вариантов нет! Квартира перейдёт ко мне по закону — отец осознанно принял это решение! И я намерена защищать его волю до последнего!
Дверь тяжело захлопнулась за спиной адвоката; после него осталась гнетущая тишина квартиры… Екатерина продолжала стоять у окна и наблюдала за тем, как мужчина садится в дорогую машину… Что ещё задумала Злата? Очевидно ведь — это только начало её плана…
И действительно: спустя пару дней в больничном коридоре появилась сама Злата… Её визит был почти театральным: она буквально впорхнула в палату с преувеличенным волнением на лице и пакетом фруктов из ближайшего супермаркета со скидками…
– Папочка… – пропела она сладким голосом над кроватью отца с нарочито ласковой улыбкой на лице, – как же нехорошо поступила Екатерина! Она заставила тебя подписать завещание! Ничего страшного… У меня есть нужные связи — мы всё исправим!
Богдан попытался приподняться на локтях… но слабость взяла верх: тело бессильно опустилось обратно на подушки; лицо побледнело от напряжения…