На следующее утро я собрала свои вещи. Оленька даже не вышла из комнаты — сидела в спальне, демонстративно игнорируя происходящее. Богдан молча вынес мои сумки к входной двери, пробурчал «счастливо» и ушёл на кухню.
София выбежала ко мне, обняла крепко:
— Бабушка, а ты когда снова придёшь?
— Обязательно загляну, внученька. В гости. Но жить теперь буду у себя.
— А почему?
— Потому что каждому нужен свой угол. Свой дом.
Оленька появилась только тогда, когда я уже стояла у порога:
— Значит так? Просто уходишь?
— Я вас не оставляю. Я просто возвращаюсь домой.
— И что мне теперь делать?!
— Жить, Оленька. Самостоятельно. Как это делают взрослые люди.
Вернувшись в свою однокомнатную квартиру, первым делом я прилегла на диван. Просто лежала и смотрела в потолок. Вокруг — тишина. Никто не кричит, ничего не требует и не просит. Это моя тишина. Мой потолок. Мой дом.
Первые семь дней от Оленьки ни звонка, ни сообщения. Потом раздался звонок — голос напряжённый:
— Мария, как ты?
— Всё хорошо.
— Слушай… а ты могла бы в субботу с Софией посидеть? Нам нужно по делам съездить…
— Оленька, я больше не нянька. Прости меня.
— Но мы же родные!
— Вот именно поэтому и прошу понять меня правильно: я устала и хочу немного покоя.
Повисло молчание, затем короткое:
— Ясно…
И связь прервалась.
Прошёл месяц. Я подружилась с Романой — соседкой по лестничной площадке; вместе ходим в театр — для пенсионеров там скидки хорошие дают. Живу на свою пенсию: никому ничего не должна и никто мне ничего не должен.
Вчера приехала Оленька с Софией. Стояли у двери — дочь опустила глаза:
— Мам… можно войти?
— Конечно можно.
Они вошли внутрь; София сразу бросилась ко мне с объятиями, а Оленька присела на диван, сложив руки на коленях:
— Мам… я хотела попросить прощения…
Я молчала.
— Мы нашли няню… дорого выходит… но выхода другого нет… И я поняла… сколько всего ты делала для нас просто так… из любви…
— Люблю, — поправила я её мягко. — Не «делала», а «делаю». Люблю вас до сих пор.
Оленька опустила голову ещё ниже:
— Мам… можно мы иногда будем приезжать? Просто так… без просьб… просто в гости…
— Конечно можно.
Она посмотрела на меня — глаза блестели от слёз:
— Прости меня… Я была эгоисткой…
Я кивнула:
— Была… Но главное ведь то, что ты это осознала…
Мы пили чай втроём: София рассказывала о садике с восторгом в голосе; Оленька делилась новостями о работе. Ни намёков на помощь или деньги — просто разговоры по душам.
Когда они собирались уходить, дочь обняла меня крепко:
— Спасибо тебе за то, что оставила квартиру себе… Ты была права…
Я закрыла за ними дверь и вновь осталась одна — в своей уютной однушке; со скромной пенсией… но с огромным чувством свободы внутри себя.
И это было настоящее счастье для меня.