— Ну как вы там без меня? — пришло сообщение от Ганны.
Подруги тут же начали подбадривать:
— Всё наладится, Оксана!
— Свекровь у тебя, конечно, та ещё…
А я будто стояла у самой границы какой-то истины, но никак не решалась переступить её.
Я бесцельно ходила по квартире туда-сюда, словно в поисках чего-то неуловимого. Время тянулось вяло и липко, как остывшее тесто.
Назара рядом не было — то на рыбалке, то дрова заготавливает. Я слышала его только по телефону: смех и редкие слова:
— Всё нормально, Оксана! Не скучай…
Каждый вечер я звонила Вере или Ирине — болтали о кулинарии или обсуждали сериалы. Но в итоге разговор всегда сводился к одному:
— Да чего ты переживаешь, Оксана? Он с мамой поехал. Радоваться надо — значит, доверяет!
Я молчала. Мне казалось: они не чувствуют моей тревоги. Им всё казалось забавным, они отмахивались с улыбкой, а мне было совсем не до смеха.
На четвёртый вечер налетел ветер, дождь барабанил по стеклу так настойчиво, будто кто-то просился внутрь поговорить… Я не выдержала — снова достала фотографии.
Вот они с Ганной у костра. А вот снимок на реке: Назар держит рыбу в руках, а за его спиной мама смотрит куда-то мимо него — взгляд странный… Я всмотрелась внимательнее и вдруг поняла: за этой стеной чувствую себя не одна.
Ганна тоже выглядела потерянной. Казалось, ей важно быть нужной — даже больше всех остальных.
И тут меня осенило: мы обе боимся одного и того же. Она боится остаться одна после того как сын окончательно уйдёт к женщине; а я боюсь проиграть их связи — её заботе, её привычкам и тому самому «маминому бульону», который может навсегда оставить меня на втором плане… Я вспомнила свой разговор с подругой:
— Когда у меня будут дети, хочу мужа такого — чтобы семью ставил на первое место и не прятался за юбку матери после свадьбы!
А теперь сама злюсь и ревную ту самую женщину… ту самую мать моего любимого человека.
Утром я решилась написать Назару:
«Назарчик… мне просто больно. Я ведь твоя жена. Почему нельзя было прямо сказать: еду с мамой? Я ведь рядом не для того чтобы мешать… Просто хочу знать и чувствовать: ты мне доверяешь. Потому что люблю тебя.»
Ответа долго не было. Я уже пожалела о своём сообщении.
Но минут через двадцать раздался звонок.
— Оксана… прости меня… — голос был тихим и каким-то непривычным для него — ни дворового веселья, ни кухонной лёгкости. — Повёл себя глупо…
Мама сама попросила приютить её — крышу дома прорвало совсем… Ей негде было остановиться. Я просто хотел помочь ей немного побыть вместе… А потом вернуться к себе — к тебе…