Я уловила это не столько по словам, сколько по тону — как непросто ему было признаться, как он хотел, чтобы я поняла, чтобы и Ганна не страдала, и чтобы мы не переругались.
Я глубоко вздохнула.
Разговор наш затянулся — неожиданно откровенный, без упрёков и язв. Муж открылся: рассказал о том, как тяжело Ганне после смерти отца. А я поделилась тем, как непросто делить любимого человека с другой женщиной — даже если это его мама.
— Мы с тобой — одна команда, — сказал он в завершение. — Я не обижу маму и никогда не предам тебя… Но говорить нужно открыто.
И впервые за долгое время мне стало легче на душе.
Иногда правда — вовсе не враг. Даже если она горчит.
С того вечера многое в моём восприятии изменилось.
Бывают такие мгновения, когда привычные стены вдруг отступают в стороны, и ты начинаешь видеть: всё гораздо сложнее, чем кажется из новостей или пересудов соседей.
Вечером я вышла встречать Назара у калитки — в домашнем халате, лицо обдувал прохладный ветер. Он шёл усталый с дорожной сумкой через плечо. Позади него шагала Ганна, кутаясь потуже в шарф.
— Ну что ж ты стоишь? Чай будешь пить? — первой заговорила она с улыбкой.
Я кивнула ей и тоже улыбнулась.
В тот вечер мы втроём устроились на кухне: пили чай с малиновым вареньем, делили пирог и болтали обо всём понемногу…
И между нами больше не было стены. Я смотрела на Ганну уже иначе — не как на соперницу за внимание мужа, а как на женщину со своими страхами остаться одной так же сильно, как боюсь этого я сама.
— Оксана… — вдруг сказала она тихо. — Спасибо тебе за то, что не держишь зла… Я ведь вас обоих люблю. Просто после Ярослава страшно стало быть одной…
Я кивнула ей в ответ:
— Понимаю тебя. Мне тоже бывает страшно… Потерять кого-то близкого или случайно ранить словом… Не суметь сохранить то важное…
Кажется, именно той ночью мы стали настоящей семьёй. Такой семьёй, где могут вспыхнуть споры, но всегда найдётся место для правды. Где страхи можно положить перед собой открыто и быть услышанным даже через боль слов.
Муж сидел рядом со мной и держал мою руку в своей ладони. И впервые я почувствовала: он действительно мой человек.
С мамой рядом — с её невидимыми нитями привязанности,— но всё равно мой.
Даже если ревность иногда будет возвращаться… Даже если жалость к Ганне никуда не уйдёт… Это уже больше не борьба за первое место в его сердце. Это союз.
Союз женщин с одинаковым желанием: чтобы дом был наполнен теплом и смехом; чтобы ни один мужчина под этой крышей не чувствовал себя одиноким внутри.
С тех пор прошло уже много месяцев. Я всё так же варю компот по рецепту Ганны. Иногда раздражаюсь из-за мелочей… иногда смеюсь до слёз – ведь это жизнь во всей её полноте, а не картинка из журнала.
Но теперь я точно знаю: чего бы ни случилось – если снова станет тревожно или непонятно – я просто скажу об этом вслух.
Потому что правда важнее молчания или обиды – даже если от неё щиплет глаза до слёз…
Главное – оставаться своей среди своих людей.
Друзья мои! Если вам близка эта история – ставьте лайк и подписывайтесь на канал! Впереди ещё много душевного!
Читайте также: