Когда свекровь при всех родственниках вдруг заявила, что я ни кулинарить не умею, ни дом вести толком не могу, и вообще непонятно, зачем её сын женился на такой, как я — внутри будто что-то щёлкнуло. Словно кто-то повернул выключатель: вместо обиды и страха появилась ледяная решимость.
Мы собрались за длинным столом в её квартире. Повод — день рождения мужа, Михайлу исполнилось тридцать пять. Присутствовали его сестра с супругом, тётя по отцовской линии, двоюродные братья — всего человек двенадцать. Все нарядные, с букетами и подарками.
Я пришла не с пустыми руками. Испекла «Наполеон» — коржи томились два часа в духовке, крем взбивала до воздушности. Упаковала торт в красивую коробку и поставила на стол с чувством выполненного долга. Марфа даже не взглянула в мою сторону. Просто отодвинула коробку так, будто там лежало что-то несъедобное.
— У меня свой торт есть — из нормальной кондитерской, покупной, — бросила она без эмоций.
Я промолчала. Уже привыкла. За три года брака научилась сглатывать обиды и сохранять спокойствие на лице. Михайло под столом крепко сжал мне ладонь — молча дал понять: «Не бери в голову, ты же знаешь маму».
Начался обед: салаты сменялись горячим блюдом, бокалы наполнялись вином. Свекровь суетилась по хозяйству: подавала блюда, принимала похвалы гостей. Все восхищались её умением готовить и хвалили за вкуснейшие угощения. Она сияла от удовольствия и время от времени бросала на меня победоносные взгляды. Я сидела спокойно — улыбалась и ела молча.
Тут Кристина, сестра Михайла, вдруг спросила:
— Оксанка, ты что-нибудь приготовила? Или только торт?
Вопрос прозвучал буднично и без подвоха, но Марфа тут же подхватила его с хищной хваткой.
— Оксанка ничего не готовит! — громко заявила она так, чтобы все услышали чётко каждое слово. — Она вообще этого не умеет делать! Мой сын питается чем попало: то пельмени варит себе сам, то макароны разогревает… Хорошо хоть я его раз в неделю накормлю по-человечески!
Наступило неловкое молчание за столом. Тётя уставилась в тарелку; Кристина отвела взгляд в сторону; лицо Михайла побледнело…