Михайло переводил взгляд с матери на меня, в глазах читалась полная растерянность и недоумение.
— Мам, это правда?
Марфа молчала. Губы сжались в тонкую линию, а в глазах блеснуло — то ли от слёз, то ли от гнева.
— И это ещё не всё, — продолжила я. — В той же коробке были письма. От мужчины по имени Юрий. Он обращался к вам, Марфа. Писал о любви, о том, как ждёт вас и мечтает быть рядом. А ещё там была фотография — вы вместе с ним, обнимаетесь. На обороте дата — январь восемьдесят девятого года.
Повисла такая тишина, что даже слышно было, как идут настенные часы.
— А с отцом Михайла вы начали встречаться только с марта. Я уточняла у Кристины — она помнит, как весной папа привёл вас домой. Получается, когда вы узнали о беременности… вы всё ещё были с Юрием.
Марфа вцепилась в спинку стула. Лицо побледнело, губы задрожали.
— Замолчи.
— Почему? Вы ведь всегда говорили: «Правда важна». Так вот она перед вами. Вы забеременели от любовника. А потом быстро переключились на отца Михайла — он был старше вас, имел жильё и стабильную работу. Удобный выбор. Вышли за него замуж, родили ребёнка и всю жизнь изображали любовь. Хотя на деле это был просто расчёт.
Марфа опустилась на стул без сил. Тётя вскочила и бросилась к ней. Кристина сидела ошарашенная с приоткрытым ртом. Братья переглядывались в молчании. Михайло смотрел на мать так, будто впервые видел её настоящую.
— Это… неправда… — прошептала Марфа едва слышно. — Она всё придумала! Лжёт!
— Тогда объясните мне вот что… — я достала телефон из сумки и открыла нужное фото: — почему в этом письме Юрий пишет: «Марфа, если ты действительно ждёшь ребёнка — я готов жениться на тебе. Не бойся ничего. Я буду рядом»? Письмо датировано апрелем восемьдесят девятого года… Именно тогда вы узнали о беременности.
Я повернула экран телефона так, чтобы все могли разглядеть изображение: старая бумага с пожелтевшими краями, потускневшие чернила и аккуратный мужской почерк были видны отчётливо.
Марфа закрыла лицо руками и склонилась вперёд под тяжестью молчания окружающих…