— Я не бросаю никого. Просто впервые за долгое время выбираю себя.
— А как же кредиты?
Ганна равнодушно пожала плечами.
— Это их долги. Они взрослые, пусть сами разбираются. Или ты можешь помочь — у тебя есть зарплата, есть ресурсы. Я больше не намерена оплачивать чужие желания.
— Это же моя мать!
— Та самая, которая считает меня чужой в вашей семье! Которая при каждом удобном случае твердит, что я «карьеристка без сердца», что «нормальная женщина должна рожать, а не по офисам бегать». Твоя мать, которая ни разу — слышишь? — ни разу не поздравила меня с повышением или успехами. Зато когда деньги понадобились…
Андрей молчал. Возразить было нечего — он знал, что она говорит правду.
— Ты рушишь нашу семью, — наконец выдавил он.
— Нет, — покачала головой Ганна. — Я просто перестаю притворяться, будто её ещё можно спасти.
Последующие дни прошли в холодной тишине. Андрей перебрался на диван, Ганна осталась в спальне. Общались они только по необходимости: бытовые вопросы и ничего больше. Татьяна звонила каждый день; Андрей уходил в другую комнату говорить с ней по телефону, но Ганна всё равно слышала обрывки фраз: «неблагодарная», «мы же семья», «надо было жениться на другой».
Утром двадцать девятого Ганна собрала чемодан. Взяла лишь самое нужное — всё остальное было предусмотрено в спа-комплексе. Андрей стоял у двери спальни и смотрел на неё.
— Ты действительно уезжаешь?
— Да.
— И это окончательно?
Ганна застегнула молнию на сумке и повернулась к нему:
— Андрей, я устала быть опорой для всех и каждого. Устала от того, что мои деньги идут на общие нужды, а твои остаются твоими личными средствами. Устала от того, что твоя семья всегда важнее меня самой. Мне нужно время подумать и прийти в себя.
— Подумать о чём? — его голос дрогнул от тревоги.
Она ничего не ответила. Просто взяла сумку и вышла за дверь.
Поездка до спа заняла около двух часов. В такси Ганна смотрела сквозь окно на заснеженные просторы: поля под белым покрывалом снега, редкие деревушки с покосившимися заборами и одинокие автомобили на трассе. Телефон звонил без остановки — Андрей, Татьяна и даже Никита пытались дозвониться до неё. Она отклоняла все вызовы без колебаний.
Когда машина свернула к отелю среди сосен, сердце дрогнуло: трёхэтажное здание из дерева со стеклянными фасадами выглядело как иллюстрация из зимней сказки — мягкий свет окон, дорожки посыпаны песком для удобства гостей и декоративные фигуры оленей у входа создавали атмосферу волшебства.
В номере пахло лавандой; просторная кровать с белоснежным бельём стояла напротив панорамного окна с видом на заснеженный лес; мраморная ванная комната была оборудована джакузи. Ганна опустилась на кровать и только тогда осознала: она здесь одна… свободная.
Слёзы подступили неожиданно: она плакала от облегчения после долгих лет напряжения; от усталости; от всего накопленного внутри за это время… И одновременно смеялась сквозь слёзы — абсурдно ведь рыдать в роскошном номере спа-отеля прямо перед Новым годом!
Вечером тридцать первого ресторан при отеле принимал гостей на праздничный ужин. Ганна достала то самое чёрное платье из шкафа — купленное три года назад и ни разу не надетое: каждый раз Андрей находил повод отменить выход куда-либо вместе… Она сделала лёгкий макияж и аккуратно уложила волосы.
За столиком она сидела одна среди парочек и шумных компаний друзей или семейных застолий… Но ей было спокойно хорошо внутри себя самой. Официант принёс шампанское с икрой и фруктами; она ела медленно, смакуя каждый кусочек еды и наслаждаясь каждым глотком напитка…
В полночь вышла на террасу: снег кружился крупными хлопьями; где-то вдали вспыхивали фейерверки… Ганна подняла бокал вверх:
— С Новым годом тебе… Ганна… С новой жизнью…