Каждую ночь Тамаре кажется, что он вот-вот вернётся. Сначала она улавливает звук шагов за окном, хруст снега под валенками, словно Игорь просто вышел проверить капканы и в любой момент распахнёт дверь, вздрогнет от холода, произнесёт: «Там метель…».
Однако дверь остаётся молчаливой. Вместо этого – наступает тишина. Тамара, наконец, погружается в сон и видит лес. Мрачный, бескрайний. Сосны, застывшие в ледяном плену. И он – где-то там, пробирается сквозь сугробы, зовёт её, но голос растворяется в шуме ветра. Тамара бежит, спотыкается, ветви хлещут по лицу, снег набивается в валенки, обжигает кожу. «Игорь!» – кричит она, но муж её не слышит.
Иногда ей удаётся его обнаружить. Игорь стоит, прижавшись спиной к дереву, весь покрытый инеем, глаза стеклянные, губы синие. «Я замерзаю, Тамара», – шепчет он, и она бросается к нему, хватается за руки, растирает ладони, дует на них. «Держись!» – кричит Тамара, но он тает, словно снежинка на тёплой ладони.
Просыпается Тамара всегда со слезами на глазах. Слышит, как рядом сопит Павел, а за тонкой стеной свекровь ворочается на кровати. Тамара лежит, вслушивается в собственное сердце, ещё бешено колотящееся после кошмара, и думает: «Почему я не успела?»
Днём она молчит. Свекровь часто повторяет:
— Тебе бы нового мужа найти, одной тяжело.
Тамара сжимает зубы.
— Мне не тяжело, – возражает она.
Как объяснить, что Игорь до сих пор рядом? Неужели свекровь этого не ощущает? Ведь она мать… Но именно он, Игорь, призывает Тамару каждую ночь, и она обязана идти, потому что он – её муж.
Возможно, свекровь права. Может, он снится ей не из-за зовущего голоса, а потому что она сама не может отпустить. Но как отпустить того, кто до сих пор замерзает в её снах?
В ту ночь её будит стук в дверь. И в первый миг сердце радостно взмывает: вернулся! Но тут же осознаёт: Игорь больше никогда не придёт.
В дом входит мужчина, словно призрак – бледный, с дрожащими руками, в промёрзшей до хруста одежде.
— Пустите погреться. Я заблудился.
Голос хриплый, будто говорит не человек, а сам лёд. Тамара хочет вскрикнуть: «Нет!», но свекровь уже хватает незнакомца за куртку и тащит внутрь.
— Одеяла неси! – приказывает она Тамаре. – И печь разожги!
Тамара никогда не смеет перечить свекрови, поэтому исполняет её приказ: приносит тёплое одеяло, разжигает подготовленную к утру печь.
И вот он здесь. Лежит на кровати Игоря. Под тем же одеялом, которым когда-то укрывался её муж. Дышит тяжело, с присвистом, лицо покраснело от жара. Свекровь наклоняется к нему, поправляет подушку, поит горячим чаем с малиной, говорит нежно, словно сыну:
— Пей, родной, пропотеешь – полегчает.
Тамара ложится рядом с Павлом, сжимает кулаки так крепко, что пальцы немеют.
Олег ворочается, стонет. Его сны, вероятно, жаркие, беспокойные. А у неё – снова тот лес. Снова снег, снова Игорь, который шепчет: «Кто этот мужчина в нашем доме?»