Всё, что происходило в её жизни, было настолько печальным и не укладывалось в голове, что она перестала верить в чудо. А зря.
Настя сидела на крыльце. По щекам текли слёзы, проделывая неровные бороздки на чёрном от сажи лице.
Пожар отступил. Резко пахло дымом и гарью. Буквально в десяти метрах дымылись остатки соседского дома.
Огонь зашёл в деревню ночью. Он пришёл из леса, который всегда был для людей спасением и помощью, кормил и оберегал их от ветров и бурь. А теперь стал зловещей силой, вознамерившейся погубить их дома, скот и их самих стереть с лица земли.
Настя ещё не верила, что всё позади. Что стихия, безжалостная и жестокая, не разбирающая ничего на своём пути, вплотную подошедшая к её дому, вдруг отступила. Стихла, завяла, обессилела, внезапно насытившись своей жертвой.
Сгорело сразу несколько домов по их стороне улицы. Приехали пожарные машины и скорая помощь. Настя слышала, как плакали в голос бабы, не смирившиеся с потерей домов и всего, что было нажито за тяжёлую трудовую жизнь.
Она не могла поверить, что это чудо произошло с ней. Почему огонь отступил, почему пожалел её дом? Ведь ни разу до этого судьба не щадила бедную девушку. И логичным было бы и дом забрать, оставив её на пустом пепелище.
В пятнадцать лет у Насти ум.ер.ла мама. Внезапно от какой-то странной генетической болезни. Сильная, красивая молодая женщина. Отец, еле-еле дождавшись, когда Настя закончит школу, уехал из посёлка в неизвестные края. Соседи говаривали, что к какой-то женщине. Понять его было можно — молодой вдовец, а в деревне с одинокими женщинами туго. Совсем то есть их не было в деревне-то.
Стала жить Настя одна. Учиться не поехала, пошла работать на ферму.
К ней сватались местные парни. Первым приходил Федька Косушкин. Уверенный в своём мужском обаянии и в том, что для бедной одинокой Насти он как свет в окне, повёл себя нагло и грубовато. За что тут же получил по голове большой деревянной скалкой, доставшейся Насте по наследству ещё от прабабки.
После него через время приходил Василий Саранцев. Семья его была самой распоследней у них в посёлке. Да и сам Васька уже лет с пятнадцати регулярно прикладывался к бутылке.
— Ну что, дождалась своего счастья, Настёна? Собирайся, пойдём заявление в сельсовет подавать. Женюсь я на тебе, так и быть. А то так и останешься одинокой да бездетной, — проговорил он пьяным голосом. — Ну, что? Счастлива?
Его тоже пришлось выгонять. Сам Васька уходить не хотел, искренне не понимая, почему Настя отказывается от своего счастья.
Она смирилась. Понимала, что деться ей отсюда некуда — ни образования, ни помощи, ни поддержки близких. А встретить в посёлке свою судьбу не мечтала. Хорошие парни давно уже были женатые, растили детей. А те, которые считались никудышними, и ей были не нужны.
»Уж лучше быть одной, чем с кем попало», — не без грусти думала она одинокими холодными ночами.
Настя сидела на крыльце и от слабости и пока ещё не ушедшего из сердца страха не могла даже пошевелиться. Всю ночь она, как и все остальные жители посёлка, пыталась противостоять стихии, отвоевать загоревшиеся дома односельчан.
— Вы в порядке? — вдруг услышала она голос и даже вздрогнула от неожиданности.
К ней подошёл мужчина в белом халате. Вероятно, фельдшер из приехавшей скорой помощи.
— Меня ваши соседи прислали. Сказали, что вы одна живёте. Попросили узнать, не нужна ли вам медпомощь.
Мужчина был молодым и приятным, и это обстоятельство заставило Настю внутренне собраться и даже улыбнуться ему измученным, чёрным от сажи лицом.
— Спасибо. Я в порядке. Сейчас вот посижу немного и пойду отмываться. Ожогов нет, дышать могу. Значит, буду жить…
— Ну, смотрите, если почувствуете себя хуже, обращайтесь. Мы ещё здесь подежурим.
Фельдшер пошёл прочь, а потом обернулся и спросил:
— А как вас зовут?
— Настя.
— Держитесь, Настя. Всё будет хорошо.
— Спасибо, — проговорила она, мысленно благодаря его за душевную поддержку.
Ужас прошедшей ночи потихоньку отпускал, а на его место приходил страх другой. Он жил в душе Насти уже три недели.
Недавно ей стало плохо на ферме. Закружилась голова, всё поплыло перед глазами, окрашивая окружающую действительность в странный кровавый цвет. Настя упала в обморок.
Местный фельдшер Анна Марковна, прибежавшая на ферму, оказала уже пришедшей в себя Насте помощь. А потом, вызвав её к себе в ФАП, написала направление в районную больницу.
— Настя, тебе нужно срочно пройти обследование, сдать необходимые анализы. Давление у тебя, конечно, низкое, питаешься кое-как. Ты могла и от этого упасть… Я не хочу тебя пугать, милая, но генетические заболевания передаются по наследству. Твоя мама ум.е.рла молодой и практически здоровой. Ты должна быть начеку, Настя. По крайней мере, пройдя обследование, будешь знать, грозит ли тебе то же забо.левание, что было у твоей матери, или Бог тебя помиловал.
Анна Марковна смотрела на неё с материнской жалостью.
»Бедная девочка, — думала она. — Вот судьба».
Настя плакала дома от страха. Ей действительно стало страшно. Внезапно умереть, так ничего и не успев почувствовать, понять, прожить… Настя даже представить себе не могла, что ей придётся пережить ещё и такое. Страх за собственную жизнь. Животный страх, сковывающий тело и сознание и обжигающий своей неотвратимостью.
Она перестала спать, у неё пропал аппетит. И без того худенькая, сейчас Настя выглядела как тростинка. Лишь на лице светились болью и невысказанной тоской огромные серые глаза.
Она всё-таки поехала в больницу. Насте казалось, что там начнуть её жалеть, удивляться такому диагнозу, и внутренне готовилась к этому. Но, к своему удивлению, ничего подобного не обнаружила.
Все врачи, с которыми ей пришлось общаться, разговаривали с ней обычно и даже сухо. Пройдя необходимые обследования, она отправилась домой. Ждать. Приговора. Или счастливой вести.
— Вашу кровь мы отправим в область. Здесь такие исследования не делаются. Поэтому вам придётся подождать. Я думаю, недели три-четыре, не меньше, — объяснил Насте доктор.
— Так долго? — удивилась она, представив, сколько ещё ей придётся жить в этом аду.
— Да, к сожалению, так. Но как только ваши результаты придут, я вам позвоню. Если всё будет хорошо, то вам не нужно больше к нам приезжать. Если же анализы будут положительными, мы вас вызовем для дополнительного обследования и назначения лечения.
И вот сейчас, когда переживания за дом отступили, Настя вновь почувствовала в душе этот липкий страх.
Она поднялась и пошла внутрь. Дома было холодно. Или просто её трясло. Настя легла, укрывшись пледом с головой. Сил ни на что больше не было — ни затопить печь, ни отмыться от сажи и грязи.
— А, всё равно… Если я скоро умру, какая разница… Есть у меня дом или нет, холодно мне или тепло, грязная я или чистая. Какая разница…
А потом Настя зарыдала. Ей так стало жалко себя, свою молодую жизнь, свои нерастраченные силы и неиспользованные возможности.
— Как мне страшно, Господи, — плакала она. — Я не хочу, не хочу так, как мама! Я хочу жить, Господи! Жить хочу! Ребёночка хочу родить. Или двух. За что? Почему я, ответь мне? Почему я?
Она ещё рыдала, но внутри уже зрела мысль — надо успокоиться. Даже если осталось немного, нужно постараться прожить это время достойно. Или хотя бы спокойно. Чтобы успеть. Успеть увидеть и почувствовать как можно больше.
Настя встала, затопила печь. Скинула с себя насквозь пропахшую дымом и гарью одежду и пошла мыться. А потом заставила себя поесть.
Настя стала жить дальше. И ждать результата. Она старалась не думать об этом, но не могла. Всякий раз представляла себе, как она услышит от доктора спасительные слова. Как радостно и легко ей будет тогда. Она даже боялась об этом думать, потому что понимала — так ей не может повезти. Кому угодно, только не ей.
Гораздо чаще ей представлялось, что врач говорит ей другие слова: «Вам нужно срочно приехать к нам. К сожалению, ваш результат положительный». Всякий раз при этот противно замирало сердце, а в животе становилось пусто.
Это произошло во вторник ближе к обеду. Когда раздался звонок и Настя увидела незнакомый номер, внутри всё сжалось и загорелось огнём в области сердца. Врач! Сейчас она всё узнает!
— Алло, я слушаю, — механическим, чужим голосом проговорила Настя, приготовившись услышать самое страшное.
— Анастасия Алексеевна Ланина?
— Да, это я.
— Пришли результаты вашего обследования. Хочу вас обрадовать — результат отрицательный. У вас не выявили заболевания. Всё, можете спокойно жить дальше. Здоровья вам, — сказал ей врач.
— Спасибо, — тихо проговорила она, ещё не веря в чудо. — Спасибо вам огромное!
Она отключилась и поняла, что счастлива. Чудо произошло! Чудо пришло в её жизнь. Второе после спасения дома и такое нужное и главное. Чудо.
— Спасибо, Господи! Спасибо! — шептала Настя, вытирая слёзы.— Благодарю тебя!
А через пару дней, вечером, к ней в дом кто-то постучался.
— Здравствуйте, Настя. Можно? — на пороге стоял мужчина, тот самый молодой и интересный фельдшер, что приезжал в ночь пожара на скорой из районной больницы.
Сегодня на нём не было белого халата. А в руках мужчина держал небольшой букет.
— Здравствуйте, проходите, конечно.
— Решил вот в свой выходной день узнать, как ваше здоровье. По собственной инициативе, — улыбаясь, говорил он. — Меня зовут Алексей. А это — вам, цветы для настроения.
— Спасибо. Очень приятно. Я люблю цветы. Сейчас будем чай пить, я как раз пирог испекла. С черникой. Вы знаете, у меня теперь такой аппетит. Всё готовлю что-то, пеку. Так приятно снова почувствовать себя живой. И знать, что впереди — целая жизнь, — улыбаясь Алексею, сказала Настя. — Это такое счастье!
Через три месяца Алексей и Настя поженились.
Главное — верить в ЧУДО!
