— Присосалась же к моему Даниле эта кровопийца… Совсем подчинила себе парня, — не уставала жаловаться соседкам Ирина, сверкая глазами в сторону окон третьего этажа — именно там, словно в плену, теперь жил её сын.
— Да брось ты, чего завелась? Вроде бы нормально у них всё. Твоему Даниле, похоже, даже нравится быть под каблуком, — усмехнулась подруга, выплёвывая шелуху от семечек прямо под ноги.
Ирина передёрнулась от возмущения. Её аккуратное каре взметнулось в стороны, словно крылья сороки, внезапно вспорхнувшей из гнезда.
— Что ты сказала?! Под каблуком?! — вспыхнула она и вскочила с лавки. — Да он у меня!.. Образованный человек! Интеллигент! А она — хамка! Вот кто она!
— Ну не знаю… — с трудом сдерживая смех пробормотала подруга.
— Тебе и не понять разницы между воспитанным человеком и… теми, кто понятия не имеет о приличиях! Насорила тут своими семечками как свинья и даже не думает о том, что другим неприятно на это смотреть!
Подруга снова с равнодушием сплюнула шелуху себе под ноги.
— Та ну тебя! Это ж лузга — природа сама справится. А вот тюбики от твоей химии для тела и дома будут разлагаться веками!
— Ой горе мне горькое! — застыла Ирина в позе трагической актрисы. — Несчастный мой Данило!
Подруга высыпала остатки семечек в карман и хлопнула ладонями по коленям. Посмотрела на Ирину уже без насмешки:
— Я тебе так скажу: оставь молодых в покое. Не будь свекровью-надзирателем.
— Да я их вовсе не трогаю! Совсем не лезу! Попробуй-ка к этой выдре приблизься…
Ирина вновь опустилась на лавку рядом с подругой, подпёрла подбородок ухоженной рукой с блестящим маникюром и погрузилась в уныние.
Не было на всём свете человека несчастнее сына Ирины — в этом она была уверена без тени сомнения. Её Данило оказался во власти настоящего диктатора: грубого варвара и беспощадного тирана в лёгких платьицах и с притворной скромностью. А ведь мать предупреждала его заранее… Не послушал! Как женщина опытная и знающая жизнь, Ирина точно представляла себе идеальную пару для своего сына:
— Умные мужчины женятся на простушках: потом можно воспитать их по своему вкусу, — наставляла она его ровным голосом без намёка на компромисс. Грациозно скользя за спиной сына по кухне, она выкладывала на салфетку перед ним следующее: тарелочку тыквенного супа, домашний паштетик, лёгкий салатик да курочку с медовой корочкой. Такие разговоры велись ещё тогда, когда Данило был свободен от влияния «безродной пигалицы Марии».
Данило согласно кивал головой и уже тянулся за хлебом с ножом.
— Э-э нет! Я сама порежу тебе хлебушек! Ты ешь пока,— перехватывала нож Ирина и всем телом налегала на круглую буханку.
Сын у неё рос замечательный: покладистый характером, умён не по годам, воспитан до мелочей да ещё добр душой. Родила его Ирина «для себя» уже после сорока лет. С мужчинами как-то не складывалось: карьерные цели всегда были важнее личного счастья. За плечами у неё был солидный профессиональный путь: начинала простым лаборантом…