Ольга пыталась сдерживаться, но каждое слово свекрови проникало в душу, словно острые иглы. Особенно болезненно звучало её усмешка:
— Слушай, Оленька, у меня уборщица заболела. А ты — трудолюбивая девушка, руки у тебя не балованные. Позвони своей Светлане, пусть приедет. Уборка, тряпка, чайник — вам это хорошо даётся, правда?
В комнате повисла тягучая, ледяная тишина.
Ольга медленно подняла глаза и встретилась взглядом с Тамарой Сергеевной.
— Хорошо. Я позвоню.
И действительно набрала номер.
Видели ли вы когда-нибудь женщину, которая одним лишь взглядом способна сломить другого? А теперь представьте, как эта же женщина начинает рушиться. Не через крик и слёзы — тихо, но глубоко и неотвратимо.
На следующий день, услышав звонок в дверь, Тамара Сергеевна с довольным выражением направилась открывать. В её воображении возникал образ женщины в платке, с авоськой, простушка из Машевки. Какой же будет её победный момент!
Однако у порога стояла уверенная и собранная дама в строгом деловом костюме. С аккуратной причёской, безупречным маникюром и таким взглядом, что даже самые смелые отступали.
— Здравствуйте. Я — Нина Ивановна. Мать Ольги.
В этот миг что-то в Тамаре Сергеевне дало трещину.
Бывают моменты, которые меняют всё кардинально. Без криков и скандалов. Просто женщина входит в дом и произносит:
— Моя дочь — не служанка.
И ты оказываешься без слов. Потому что привыкла давить, а она научилась стоять на своём. Эта сдержанная сила страшнее любого гнева.
— Вы, наверное, ошиблись, — пробормотала Тамара Сергеевна.
— Нет, — спокойно ответила Нина Ивановна. — Ошибались вы. В людях. В моей дочери. В себе.
После этого последовал разговор, который в обычных семьях случается раз в жизни — или вовсе не происходит.
— Вы считаете, что моя дочь — провинциалка, недостойная вашего сына. Позвольте спросить: кто вы, чтобы судить?
— Я мать.
— И я — мать. Только я воспитывала свою дочь не унижать других.