— Ну, четвёртая дверь слева. Молодой человек, как вас зовут?
Но он прошёл мимо, не обратив внимания.
— Остап? — Дмитрий постучал в указанную дверь.
Женщина ещё немного понаблюдала за ним, но, не увидев ничего занимательного, удалилась.
Отец выглядел совсем иначе, чем запомнил его Дмитрий. Казался каким-то… измождённым. Хотелось бы сказать «облезлым», но он тут же одёрнул себя — звучит чересчур резко. Остап долго вглядывался в его лицо, словно пытался воскресить в памяти давно забытый образ. Он уже лет десять как перестал думать о том, что у него вообще есть сын.
— Я ничего не покупаю. Денег нет да и ваше барахло мне без надобности, — прохрипел он.
— Я и не собирался ничего продавать, — спокойно ответил Дмитрий.
— Тогда зачем… будишь меня среди бела дня? За долгом пришёл? Когда это я у тебя занимал? Впрочем, всё равно — денег нет.
В каком-то смысле Дмитрий действительно пришёл за долгом — только не денежным.
— Нет… Я пришёл к отцу, — произнёс он почти шёпотом, игнорируя грубость собеседника.
В глазах Остапа мелькнуло узнавание. Его тон тут же сменился на нарочито ласковый и радушный.
— Дмитрий?.. — он расплылся в улыбке. — Господи… Ты… ты вырос! Ни за что бы не подумал! Я… я так скучал по тебе. Безумно скучал. Всё мечтал тебя найти!
Эти слова вызвали у Дмитрия внутренний отклик — неприятный осадок сомнения.
— А почему тогда даже не пытался найти? — с недоверием спросил он отца.
И Остап начал рассказывать свою печальную историю: как однажды оступился и оказался за решёткой из-за какой-то мелкой кражи; как ему потом запретили приближаться к сыну под предлогом того, что может дурному научить…
— Я старался! Честно! — уверял он уже спустя пару часов воспоминаний о прошлом. — Пытался наладить с тобой контакт… Но твоя мама пригрозила увезти тебя куда подальше и больше никогда не показывать… Вот я и отступился… Прости меня за это… Наверное, должен был настоять… Кстати! Я даже приходил на твой выпускной! В вашу пятнадцатую школу заглядывал издалека…
— Но я окончил девятую школу. Перевёлся туда после девятого класса…
— Ах да-да… Память у меня уже ни к чёрту…
Несмотря на некоторые несостыковки в рассказе отца, сердце Дмитрия наполнялось радостью: отец снова рядом. Он больше не чувствовал себя одиноким сиротой. Все эти годы боли и сомнений вдруг потеряли значение: перед ним сидел человек, который пусть и изменился до неузнаваемости, но искренне рад был его видеть и явно скучал по нему все эти годы.
— Я всю жизнь тебя искал… папа… — прошептал Дмитрий.
— Прости меня… Потом просто руки опустились… Я решил тогда: раз такой отец тебе ни к чему – лучше исчезнуть совсем… Продал ту квартиру… Купил вот здесь кое-что… Не хоромы конечно – но крыша над головой есть…
Дмитрий перевёл взгляд на пустую вазу на столе – когда-то она наверняка хранила фрукты или конфеты для гостей. Почему-то именно эта деталь тронула сильнее всего: если даже на еду средств нет – это уже край…
— Ты так жить не должен… папа… — произнёс он тихо и вновь оглядел убогую комнату с пыльной марлей вместо занавески на окне и грудой старья вокруг. — Поехали со мной домой. Леся будет счастлива узнать, что я наконец нашёл тебя…
Остап замялся:
— Даже не знаю… Тут я сам себе хозяин… А там буду вам только мешать…
— Ничего подобного! — твёрдо сказал Дмитрий. — Столько лет ушло на поиски – а теперь ты просто обязан быть рядом хотя бы ради этого! Переезжай хотя бы ненадолго – пока решим вопрос с жильём…
То утверждение о том, что Леся будет рада – было сказано скорее для убедительности и звучало куда оптимистичнее реальности.
Леся тем временем лежала с глиняной маской на лице и вовсе никого сегодня видеть не собиралась – особенно тех гостей, которые могут задержаться надолго…