Оксана наткнулась на это сообщение, когда утром открыла свою страницу во Вконтакте. Некоторое время она не решалась кликнуть на выделенную серым запись, пристально вглядываясь в крошечное фото в круглой рамке аватара. Потом пошла на кухню, заварила себе кофе. Руки дрожали так сильно, что немного молочной пены пролилось на столешницу. Она вытерла капли, вернулась и села перед экраном. Наконец, нажала.
Внутри не оказалось ничего лишнего — всего лишь короткая фраза: «Привет. Я твой отец». Оксана перешла на его профиль. Там была только одна фотография, которую она стала разглядывать с особым вниманием. Измождённое лицо с проседью в усах. Клетчатая рубашка. За спиной — какой-то пейзаж. Образ отца стерся из её памяти, и теперь она пыталась уловить хоть малейшее сходство между собой и этим мужчиной. Такой же разрез глаз, родинка у левого уха, волосы — хоть и темнее оттенком — такие же жёсткие и торчащие в разные стороны. Хотя внешне она всё же больше напоминала Алину — и это было скорее плюсом.
Из воспоминаний ей остались лишь отцовские руки — крупные, шершавые и крепкие. Когда они втроем гуляли по улице, Оксана неизменно хваталась одной рукой за мамину ладонь, другой — за папину и высоко поднимала ноги вверх, зависая между ними словно над бездной.
И именно так она ощущала себя потом всю жизнь — словно повисшей над пропастью без поддержки снизу или сбоку. Потому что больше никто не держал её за руки.
Оксана помнила те ночи, когда Иван с Алиной громко спорили на кухне, думая, что дочь спит крепким сном. Она плотно прижимала ладони к ушам, но сквозь стены всё равно доносились обрывки напряжённых голосов родителей. А потом отец ушёл из дома навсегда. Он перебрался в соседний городок и жил там до сих пор.
По праздникам Марта иногда звонила внучке — голос был тёплым и ласковым — а порой даже присылала небольшие подарки со словами: «Это от Ивана». Но Оксана понимала: это неправда…