Детский дом, годы одиночества, непрерывные переезды — всё это остался в прошлом. Теперь в его доме обитала женщина, способная любить, заботиться, вовремя накормить и утешить одним лишь взглядом. Он называл её «мамой» и говорил, что впервые ощутил настоящую крышу над головой и уют рядом.
Каждую её попытку уехать, начать жизнь заново, найти своё место в другом городе Михаил решительно пресекал:
— Куда ты собралась? Из родного дома? Разве здесь плохо?
Постепенно Тамара Сергеевна смягчалась. В глубине души пробуждалось то самое чувство — нужности, принадлежности к кому-то. Конечно, кровного сына ничто не заменит. Но Михаил оказался человеком необычайной доброты и искренности, почти родным.
К зиме Тамара Сергеевна уже не представляла свою жизнь без лесопилки. По утрам она собирала термосы с горячим борщом, заворачивала котлеты, упаковывала чай и направлялась к месту работы Михаила. Там её узнали в лицо, все уважали. Её внезапные визиты в кабинет считались почти ритуалом. Бригадиры и рабочие улыбались, видя женщину с обедом, словно маленького ангела в платке.
Однажды, принеся очередной обед, она столкнулась с мужчиной, от которого по коже пробежали мурашки. Это был никто иной, как её собственный сын — Алексей. Несмотря на потрёпанный вид, он выглядел уверенно. Жена настаивала, чтобы он устроился на работу — «хватит сидеть у меня на шее», — заявила она. Лесопилка казалась подходящим местом: вахта, достойная зарплата. Он и не ожидал, что именно здесь встретит мать, думая, что она давно исчезла, растворившись в чужом городе.
Тамара Сергеевна, молча, лишь пристально взглянула на сына. Потом, не выдержав, покинула кабинет. Михаил, заметив её реакцию, сразу понял — что-то не так. Он прочитал записку, оставленную на листке, и посмотрел на Алексея:
— «Дрянь человек», — тихо произнёс он, но достаточно громко, чтобы услышал претендент.
Сын Тамары Сергеевны попытался улыбнуться, однако в его глазах мелькнуло раздражение. Конечно, его примут — мама замолвит слово, она влиятельная женщина в этом офисе.
Но Михаил лишь покачал головой:
— Убирайся отсюда! Я всегда доверял мнению мамы. И сегодня — не исключение.
Ошарашенный Алексей вышел, так и не поняв, почему его отвергли. А Тамара Сергеевна, стоя за дверью, всхлипывала в платочек. Не от обиды. От боли. От осознания, что сын стал чужим. Но и от благодарности — что появился человек, который принял её такой, какая она есть, и позволил снова почувствовать себя матерью.
Так, в чужом доме, но среди близких людей, Тамара Сергеевна обрела свою частичку тепла.