Закончив разговор, он направился на кухню с лицом человека, идущего на эшафот.
— Мама звонила, — сообщил он очевидное. — Они уже пакуют чемоданы. Дети сделали для тебя рисунки. Спрашивает, что из домашних заготовок привезти.
Он смотрел на неё с надеждой. С жалкой надеждой на то, что упоминание детей, рисунков и домашних солений растопит её ледяное сердце. Тамара медленно вытирала тарелку, её движения были размеренными и точными.
— И что ты ей ответил? — спросила она, не поворачивая головы.
— Сказал, что ничего не надо, у нас всё есть… Тамар, ты не понимаешь, они уже настроились. Они живут этим. Как я им сейчас скажу «отбой»? Это будет удар. Мать этого не переживёт.
Его голос приобрёл новые оттенки. Теперь это была не просто просьба, а требование, завёрнутое в заботу о материнском сердце. Он возлагал на неё ответственность за чувства своей родни.
— Значит, пусть справится как-нибудь, — спокойно ответила Тамара, ставя тарелку в сушилку. — Или ты можешь избавить её от этого удара. У тебя есть четыре дня, чтобы найти им жильё. Небольшой домик в пригороде на месяц обойдётся недорого, если скинуться всем вашим дружным семейством.
— Ты шутишь? — взорвался он. — Какие домики? Они едут ко мне! К сыну! В мой дом!
— Это и мой дом тоже, — она наконец повернулась к нему. — И в данный момент моя доля здравого смысла перевешивает твою долю сыновней любви.
Не успел он ответить, как у Тамары на столе зазвонил телефон. На экране высветилось «Ольга». Она посмотрела на Алексея, затем на телефон, и в её глазах мелькнуло что-то похожее на боевой азарт. Она приняла вызов, включив громкую связь.
— Тамарочка, привет! — защебетала в трубке сестра мужа. — Я на минутку. Просто хотела узнать, всё ли в порядке? Лёша по телефону какой-то расстроенный был, я переживаю. Может, нужна помощь к нашему приезду? Мы же не в гостиницу едем, всё понимаем. Я могу и с готовкой помочь, и с уборкой…
Это был хорошо продуманный ход. Ольга показывала понимание, участие и готовность помочь, выставляя Тамару в неудобном положении, если та продолжит упорствовать. Она словно говорила: «Смотри, я не бездельничаю, я готова разделить трудности, так в чём твоя проблема?»
— Ольга, у нас всё нормально, — ровным и дружелюбным тоном ответила Тамара, глядя прямо в глаза мужу. — А почему Алексей расстроен, лучше спросить у него самого. У него был очень интересный сюрприз, который мы сейчас обсуждаем. Прости, мне сейчас не очень удобно говорить, много дел. Позвоним позже.
И она, не дожидаясь ответа, завершила разговор. Алексей смотрел на неё с открытым ртом. Она только что, на его глазах, отбила атаку и переложила всю ответственность на него. Она не стала ругаться с его сестрой. Она вежливо предложила ей разобраться с виновником торжества.
— Что ты делаешь? — прошипел он, когда в квартире снова воцарилась тишина. — Ты натравливаешь их на меня! — Я? — Тамара удивлённо подняла брови. — Я просто сказала правду. Сюрприз был твой. Обещания были твои. Вот и разбирайся с ними теперь сам. Или ты думал, что я буду врать твоей родне, прикрывая твою глупость? Ты ошибся, Алексей. Ты очень сильно ошибся.
Оставался один день. Один день до прибытия поезда, который должен был привезти в их жизнь восемь человек и хаос. Алексей не мог усидеть на месте. Он шагал из угла в угол по залу, как загнанный зверь. Телефон в его руке разрывался от сообщений и пропущенных звонков от Ольги и матери. Они горели в предвкушении, слали снимки собранных чемоданов и спрашивали, встретит ли он их на вокзале. А он смотрел на непроницаемое лицо Тамары, которая сидела в кресле с книгой, и понимал, что проиграл. Это осознание собственной беспомощности и глупости, в которую он сам себя загнал, превратилось в кипящую, ядовитую ярость.
Он остановился прямо перед ней, выхватил книгу из её рук и швырнул на пол.