– Заезжай завтра за мной в семь утра, Леночке нужно в поликлинику, – заявила Кате ее младшая сестра Лера.
– Пусть вас Сережа отвезет, – предложила та, – Мне через весь город ехать, это вставать придется вообще в пять часов.
– И что, ты не можешь сестре помочь? – Возмутилась Лера, – Или предлагаешь мне трястись на общественном транспорте с грудным ребенком?
…Сколько Катя себя помнила, ее младшей сестре все и всегда были должны. Она не терпела отказов, была капризна, глуповата, но за эту жизнь держалась крепко. Когда Лера в восемнадцать лет решила выйти замуж, Катя еще училась в институте. Она отговаривала сестру:
– Слишком рано, ни профессии, ни какого-то жизненного опыта. Лерка, зачем тебе сейчас замуж?
– Ну ты что, Сережа же такой классный. Высокий, накачанный… Его уведут, я потом буду локти кусать. А если успеет на другой жениться, мне что его потом, с чужим прицепом брать? – возмущалась Лера. – Пусть лучше сразу будет мой.
– А жить вы где будете, а главное – на что? – недоумевала Катя, – Вдруг дети появятся. Это же столько денег нужно.
– Почему вдруг, – усмехнулась Лера, – Я уже беременна. Что, думаешь, Сережка просто так заявление в ЗАГС побежал подавать? А жить будем в квартире с его бабушкой. Конечно, там однокомнатная, зато не под боком у родителей.
Катя лишь вздохнула, а Лера продолжила строить свои свадебные планы. Через семь лет в однокомнатной квартире жило уже трое детей и двое взрослых. Бабушка, ошалев от такого соседства, переехала на дачу, жила там круглый год и никого не оставляла даже просто с ночевкой.
Став многодетной матерью, Лера продолжала капризничать и требовать. Родители полностью ей в этом потакали, что особенно бесило Катю. А младшая сестра могла позвонить с просьбой в любой день и час.
Однажды, устав жить как на пороховой бочке, Катя решила просто отключать на ночь телефон. Но настырная Лера, которой очень надо было куда-то с утра, позвонила родителям. Те тут же начали стучать в комнату старшей дочери, требуя включить телефон. Скрыться от Леры было невозможно.
Сама Катя успешно окончила институт, проработала несколько лет на иностранную компанию удаленно, потом перешла в российский холдинг. В головном офисе бывала пару раз в год, но зарплату получала вполне конкурентную, московскую. И отчаянно копила на отдельную квартиру, мечтая просто не просыпаться от стуков в дверь.
Влезать в ипотеку здесь, в провинции, не хотелось. Поэтому Катя честно вкладывала свою долю в общий котел, давала родителям деньги на продукты и квартплату. А остальное копила.
К двадцати семи годам мечта была исполнена. Она стала хозяйкой двухкомнатного жилья в центре города, с высокими потолками, приличным ремонтом и множеством других достоинств.
Но родители эту покупку достижением не считали. Зато Лерино материнство вечно ставили старшей сестре в пример.
– Вот как надо жить, – говорили Наталья Юрьевна и Николай Федорович Кате. – О будущем думать, род продолжать. А ты все как пустоцвет, в своей погоне за деньгами главного не видишь. Хоть парня заведи, чтобы шанс появился замуж выйти.
– Мне некогда, – отвечала Катя, в этот момент отчаянно считавшая, сколько будет стоить новая кухня со всей техникой. – И вообще, пока не хочу замуж.
– Конечно, кто тебя возьмет, сухаря в юбке, – критиковал ее отец. – Вот Лерочка знает, как Сережу удержать.
Муж сестры к этому времени пахал на двух работах, да еще сидел с детьми, если Лере было куда-то надо. В двадцать пять лет он стал выглядеть на все сорок. И держать его было не нужно – доходяга сам бы никуда не ушел, просто от отсутствия сил.
Примерно полгода Катя переделывала квартиру под себя, установила новый кухонный гарнитур, перестелила напольные покрытия, обновила обои в спальне, заменила сантехнику. Денег хватало, материалы из строительных магазинов возила сама, на своей машинке-букашке, почти не требовавшей бензина.
И вот, когда ремонт был завершен, оценить его Катя пригласила родителей и сестру с мужем. Все мелочи предусмотрительно убрала повыше.
Дети Леры особой воспитанностью никогда не отличались. Еду Катя заказала из хорошего ресторана, купила торт и сладости к чаю и кофе. Все уселись за стол, и тут ее мать, Наталья Юрьевна, сказала:
– Неплохая квартира, просторная, место хорошее, поздравляю.
– Спасибо, – расплылась в улыбке Катя, – Не ожидала, что вам понравится.
– Не перебивай мать, – ответила ей Наталья Юрьевна. – Так вот, мы считаем совершенно недопустимым, что тебе достаются такие хоромы. Особенно когда твоя сестра с мужем ютятся в однокомнатной с тремя детьми. На семейном совете было решено, что ты отдашь квартиру Лере. Им нужнее, а сама можешь переехать к нам.
– Что, мама ты вообще в своем уме, на каком совете? – ахнула Катя, – Мое присутствие там вообще не предусматривалось что ли? Я на эту квартиру семь лет копила, еще с подработок официанткой. А Лерка ни дня не проработала, но вы предлагаете ей квартиру подарить? А за какие такие заслуги вообще?
– Я же мать, – гордо заявила в ответ ее младшая сестра. – У нас дети, и вообще, ты должна мне помогать. У тебя же нет никого. А квартира хорошая, там будет детская, тут мы с Сережей поместимся.
– На балконе можно поставить раскладушку и летом спать, – мечтательно заявил муж Леры. – В тишине, и детей не слышать.
– Повторяю еще раз, я ничего никому дарить не стану, – напомнила родственникам Катя. – Это вы себе почему-то придумали, что будете тут жить.
– Да как тебе не стыдно вообще, племянники живут в ужасных условиях, а ты одна тут будешь жировать? – Закричала на Катю мать, – Какую же неблагодарную дочь мы вырастили!
– Неблагодарную, ну конечно. А кто все эти годы срывался к Лерочке по первому требованию, сидел с детьми, возил ее в поликлиники и магазины? И про условия мне тут не надо, – кричала Катя, – Они сами, добровольно, родили детей в эти условия. Пусть ипотеку берут, как молодая семья.
– А платить чем? Сережа и так зарабатывает не очень. – усмехнулась Лера, – Ладно, мы пошли, остынешь, сама поймешь, что квартира должна быть нашей. А ты можешь себе еще заработать.
От такой простоты и незамутненности суждений Катя просто была шокирована. Она проводила гостей. Оттерла холодильник от липкого крема – дети все же нашли торт и поели его прямо руками. Потом отмыла остальную часть кухни и полы.
На следующий день ее с самого утра атаковали звонками родители и сестра. Но Катя не брала трубки. Потом начали стучать в дверь. Неделю она держала оборону. А потом столкнулась с матерью, которая караулила возле подъезда.
– Ну все, мы поняли, что ты в эту квартиру вцепилась. Сиди тут, как сыч, – фыркнула мама. – Но Лере нужна помощь, ответь сестре.
– Она взрослый человек, пусть сама справляется. – ответила Катя. – Я же как-то живу и работаю, ничего не прошу.
– У Лерочки трое детей, ей сложно, – ответила мать. – Сережа все время на работе. А ведь нужно и за продуктами съездить, и много куда еще. У нас с отцом машины нет.
– Считайте, что у меня тоже, в ремонте ласточка. Кстати, мама, а почему бы вам не отдать Лере с детьми свою квартиру. Она вообще трехкомнатная, как раз для жизни с детьми.
– Ты с ума сошла, они же все разнесут там, – возмутилась мама. – И вообще, куда нам на старости лет переезжать. Да и квартира там не Сережина, вдруг хозяйка захочет туда вернуться.
– А ваш вариант прямо нормальный, – возмутилась Катя. – Нет, мама, Лерке я больше помогать не стану. И вы бы тоже прекращали. Ведь она на этом своем материнстве, как на коне, села и едет под знаком «мне все обязаны». Я больше в эти игры не играю.
– Тогда у меня теперь всего одна дочь, – сердито ответила мама. – Лерочка. А ты можешь жить как хочешь.
Три месяца Катя наслаждалась тишиной и покоем без вечных просьб и звонков. Но потом мама попала в больницу, отец прибежал к старшей дочери, Лера сказала, что ничем помочь не может и вообще у нее дети.
Общение они возобновили, Катя дала денег на операцию. После этого о том, чтобы занять квартиру старшей дочери, уже никто не заговаривал. Да и отношения родителей с Лерой стали менее теплыми. Но она так и не поняла истинную причину этого похолодания.
