Оксанка с Любовью обрадовались, заметив, что Маричка больше не плачет, и отправились в дом. На прощание строго велели даже не думать о ногах — мол, у неё они красивые, да и сама она словно аленький цветочек.
Хотя слёзы у Марички высохли, сидела она всё так же — будто в себя ушла.
— Маричка, иди-ка сюда, — позвал Остап.
Девочка без промедления поднялась и в два прыжка очутилась рядом с дедом. С ним всегда было интересно. Конечно, когда он занят делом — лучше не мешать, но если зовёт — значит, действительно нужно. И тогда Маричка мчится сразу.
— Вот что: ступай-ка к речке. Туда, где протока… помнишь?
— Ага, знаю, деда.
— Ну вот и хорошо. Придёшь туда — спрячься в кустах и не высовывайся. Жди.
— А кого ждать? И долго?
— Недолго. Как только мальчишек увидишь — сиди тихо и ни звука. Всё поняла? Тогда беги!
Забыв про недавнюю обиду, она помчалась к реке выполнять дедово поручение.
Остап тем временем закончил возиться с калиткой и поправив кепку на голове, вышел за ворота. Напротив уже собралась стайка мальчиков: кто на велосипеде приехал, кто пешком пришёл.
— Ну что вы тут? Как налимы водятся? Много поймали?
Услышав слово «налимы», все разом повернулись к нему:
— Какие ещё налимы? Откуда?
— Эх вы! Не слышали разве? Вчерась был я на протоке — там на мели этих налимов пруд пруди! Хотел было половить… да ноги мои проклятые подвели…
— Да ну?! Мы ж ничего не знали…
— Так поспешите пока есть шанс! А то вода поднимется — и прощай рыбка!
Мальчишки тут же сорвались с места: двое умчались на велосипедах вперёд остальных, остальные побежали следом.
Остап усмехнулся себе под усы лукаво и тоже направился к реке.
Пробравшись сквозь кусты к внучке, он шепнул:
— Ну как там твоя засада идёт?
— Деда! Они все прибежали к речке!