Оглашение завещания казалось простой формальностью. Александр направлялся к нотариусу с уверенностью человека, который уже мысленно распределил недвижимость и счета.
Богдан подъехал позже — в кожанке, с бумажным стаканом кофе в руке.
— Ты правда думаешь, она Оленьке что-то могла оставить? — усмехнулся он.
— Разве что старые тапки и аптечку, — хмыкнул Александр. — Она же даже не вписала Оленьку в список наследников на дачу.
Нотариус пригласил их в кабинет и начал говорить без лишних вступлений:
— Завещание составлено… Подпись при свидетелях… Всё оформлено согласно действующему законодательству…
Братья выпрямились на стульях.
— Всё имущество — движимое и недвижимое, банковские счета, квартира, дом в садовом товариществе, акции и доля в кооперативе передаются…
Александр уже потянулся за ручкой, Богдан кивнул: мол, ну конечно мне, как старшему.
— …всё передаётся Елене Константиновне Соловьёвой. Единственной дочери.
Повисла тишина.
— Что? — Богдан рассмеялся так, будто услышал неудачную шутку. — Вы точно не ошиблись?
— Абсолютно точно, — отрезал нотариус. — Вот подпись. И вот… письмо. Лично для неё.
Остальные по закону не считаются наследниками, если прямо не указаны в завещании. Всё переходит одной наследнице.
Александр вскочил:
— Это чушь! Она ведь с ней толком не общалась с детства! Галина бы так не сделала! Она никогда Оленьку не любила!
— Но именно так и поступила, — спокойно произнёс нотариус. — Документ действителен. Его можно попытаться оспорить через суд. Но пока всё принадлежит вашей сестре.
На следующий день Оленька получила письмо. Курьер принёс жёлтый конверт…
Почерк был маминым: угловатые буквы она узнала сразу же.
Она опустилась на старый диван и развернула лист бумаги. От него пахло аптекой и лавровым листом — как из шкафчиков Галины.
«Оленька, всю жизнь я ошибалась. Всегда тебя отодвигала на второй план… думала: выйдешь замуж и забудешь нас…
Я не умею просить прощения… Но могу сделать хоть что-то правильно напоследок.
Всё моё теперь твоё. Пусть это не заменит ту любовь, которой ты была лишена… но пусть останется доброй памятью обо мне.
Я всё-таки тебя любила.
Галина».
Братья отвернулись от Оленьки: решили для себя, что она как-то уговорила мать или обманула её…
А Оленька просто радовалась тому факту, что Галина о ней помнила до самого конца. Родительница всё же любила её по-своему – пусть ни разу об этом прямо так и не сказала.