— Ольга, а где у тебя чайник? — спросила Наташа, копаясь в шкафчиках.
— А, вот он. Ой, а чай какой-то необычный. Мы свой привезли, нормальный.
За ужином тётя Лариса объявила свои планы:
— Завтра вскопаем огород. Посадим картошку, огурцы. А то участок зарастает.
— Тётя Лариса, я не намерена заниматься огородом.
— Как не намерена? — удивилась она. — Земля пропадает! Нужно использовать.
— Я буду использовать по-своему.
— Ну зачем упрямиться! — вздохнул дядя Борис. — У нас есть опыт. Научим тебя хозяйство вести.
Научат меня. В моём собственном доме.
Ночью я лежала в своей комнате и слушала, как в доме кипит чужая жизнь. Кто-то храпел, кто-то говорил по телефону, кто-то ходил по коридору. Мой дом превратился в коммуналку.
Утром тётя Лариса вошла ко мне без стука.
— Ольгушка, вставай! Завтрак готов. И вообще, мы тут подумали — может, ты на неделю в Киев съездишь? По делам каким-нибудь. А мы тут порядок наведём, всё устроим как надо.
Съездишь в Киев. Из собственного дома.
— Тётя Лариса, убирайтесь все. Немедленно.
— Ой, что ты такая нервная с утра! — она села на край кровати. — Мы же хотим помочь. Дом привести в порядок, хозяйство наладить…
— Мне ваша помощь не нужна.
— Как не нужна! Молодая девушка, одна в таком доме. Опыта нет, ничего не умеешь. А мы всё знаем, всю жизнь в деревне прожили.
Ничего не умею. В доме, где я провела все детские каникулы, где знаю каждый угол.
— Тётя Лариса, это мой дом.
— Конечно, твой, — согласилась она. — Но мы же семья. А в семье всё общее.
Общее. Значит, мой дом теперь общий.
— Уезжайте, — повторила я.
— Ольгушка, да что ты! Хочешь нас обидеть?
Обидеть. Значит, если я выгоню их из собственного дома, то буду плохой.
В тот день я поехала в Киев к юристу.
— Ситуация не самая приятная, но не безнадёжная, — сказал он, изучив документы. — Дом ваш, это неоспоримо. И вы имеете полное право решать, кого пускать, а кого нет.
— А если они не уйдут?
— Тогда это уже вопрос к полиции. Самовольное проживание, нарушение границ частной собственности.
— Но они же родственники.
— Родство не даёт права распоряжаться чужой собственностью, — сказал юрист.
— А если они скажут, что я их пригласила?
— А вы приглашали?
— Нет.
— Тогда пусть докажут обратное. Письменных приглашений нет, свидетелей тоже. А вот свидетелей того, что вы просили их уехать, наверняка найдутся.
Я вернулась домой вечером. В доме горел свет, доносились голоса, пахло готовкой. Моя кухня была заставлена чужими кастрюлями, в гостиной стояла чужая мебель, в комнатах лежали чужие вещи.
— А, Ольгушка приехала! — радостно встретила меня тётя Лариса. — Мы тебе ужин оставили. И посмотри, как мы тут всё устроили!
Устроили. Мой дом под себя.
— Собирайте вещи, — сказала я спокойно. — Завтра утром уезжайте.
— Как уезжаем? — не поняла тётя Лариса. — Мы же только приехали.
— Я не приглашала вас приезжать.
— Да что ты говоришь! — возмутился дядя Борис. — Сама же согласилась!
— Когда?
— Ну… в общем, согласилась. Мы же семья.
— Семья не даёт права заселяться в чужой дом без спроса.
— Какой чужой? — удивилась Наташа. — Мы же родственники.
— Родственники не значит совладельцы.
— Ольга, ты что, серьёзно нас выгоняешь? — выглянул Дмитрий из своей комнаты.
— Серьёзно.
— Но мы же столько сил вложили! — возразила тётя Лариса. — Огород вскопали, всё обустроили.
— Я не просила этого делать.
— Ну как не просила! Мы же помогали!
— Помогали бы, если бы я просила. А так это называется самовольством.
Повисла тишина. Потом дядя сказал: