— Там, ты же знаешь мою маму. Она до сих пор уверена, что ты отобрала меня у неё.
— Отобрала? — Тамара горько рассмеялась. — Когда мы встретились, тебе было двадцать пять, а не пять!
Она вспомнила свой первый визит в дом Нины Ивановны. Как старалась произвести хорошее впечатление, испекла пирог по рецепту бабушки. Но свекровь лишь сжала губы: «У нас в семье так не готовят».
— Всю жизнь, — продолжала Тамара, — я старалась ей угодить. А она? Помнишь, как при всех заявила, что я неправильно воспитываю Валентина? Или как перед моими родителями утверждала, что я не умею готовить? А ты всегда молчал, терпел!
— И что ты хочешь? — раздражённо спросил Алексей. — Чтобы я поссорился с матерью из-за какого-то праздника?
— Не из-за праздника! — воскликнула Тамара. — Из-за отношения! Из-за того, что твоя мать тридцать два года не признаёт меня частью семьи, а ты это терпишь!
Она отвернулась к окну. За стеклом в Коблево моросил дождь, такой же серый и унылый, как её настроение.
— Там, не преувеличивай, — Алексей подошёл и неловко обнял её за плечи. — Хочешь, я поговорю с ней? Может, это просто недоразумение.
— Недоразумение? — Тамара вырвалась из его объятий. — Нет, Алексей. Это было бы недоразумением, если бы случилось впервые. А сейчас… сейчас это просто плевок в мою душу.
Последующие дни Тамара словно находилась в тумане. На работе улыбалась натянутой улыбкой, дома молчала. Алексей пытался смягчить напряжённость, но каждый его довод лишь усиливал её боль.
— Ты не представляешь, как сильно она расстроилась из-за того торта в прошлом году, — сказал он в четверг вечером во время ужина. — Мама думает, что ты сделала это намеренно.
— Намеренно? — Тамара отложила вилку. — Я обошла три кондитерские, чтобы найти торт без глютена, ведь у неё аллергия!
— Но ты же знаешь, она предпочитает торт с безе, а ты купила с кремом.
— Потому что с безе уже не было! — Тамара почувствовала, как слёзы подступают к горлу. — Ты правда думаешь, что я потратила полдня на поиски, чтобы потом сознательно выбрать неправильный торт?
Алексей промолчал, а его молчание было громче любых слов.
В пятницу вечером Тамара зашла в комнату сына. Валентин приехал на выходные и лежал на диване, погружённый в телефон.
— Валентин, у бабушки скоро юбилей.
— Ага, — ответил сын, не отрываясь от экрана. — Папа сказал.
— И ты… пойдёшь?
Валентин наконец поднял взгляд на мать.
— Бабуля попросила. Что, не поздравлю её, что ли?
Тамара кивнула, стараясь скрыть разочарование. Даже сын не замечал несправедливости.
— Конечно, — тихо сказала она. — Конечно, поздравь.
В субботу дом опустел. Алексей и Валентин уехали с утра, увозя с собой подарки и цветы. Тамара осталась одна. Она бесцельно перемещалась по комнатам. На каждой фотографии Нина Ивановна стояла немного в стороне.
Тамара провела пальцем по стеклу фоторамки. Семейный снимок пятилетней давности — свадьба Валентина. Она в голубом платье, Алексей в строгом костюме, молодожёны сияют. А Нина Ивановна смотрит так, словно её заставили пить уксус.
— Даже в такой день, — прошептала Тамара, обращаясь к фотографии. — Даже на свадьбе внука.
Она вспомнила, как свекровь отозвала сына и громко, чтобы все слышали, сказала: «Ну хоть внук мой на приличной девушке женился, не то что некоторые». И как Алексей снова промолчал.
Вечером муж и сын вернулись в приподнятом настроении. От них пахло дорогими духами Нины Ивановны.
— Как всё прошло? — спросила Тамара, стараясь говорить спокойно.
— Отлично! — Алексей плюхнулся в кресло. — Мама была очень счастлива. Ты бы видела, как она радовалась, когда мы…
Он замолчал, заметив выражение лица жены.
— Прости, Там. Я не подумал.