Я ухожу.
Завтра, а может быть даже сегодня, если успею, подам документы на развод.
Нам нечего делить, так что через месяц, думаю, ты будешь свободен.
И сможешь пить в барах сколько угодно, никакая больная жена тебя не будет отвлекать. — Да перестань ты про эти бары… Аня, я ведь не чужой тебе человек за два с лишним года вместе.
И мне, между прочим, тоже плохо!
Ты уйдёшь сейчас, а что, мне умирать, если станет хуже? — Ну, если другого выхода не найдётся – умирай.
Мне всё равно, — спокойно ответила Анна.
Ответив на звонок таксиста, она попросила его подняться и помочь с сумками, пообещав доплату за грузчика. — Переезжаете? — улыбнулся мужчина, заметив четыре клетчатых сумки. — Да.
Я иду к новой жизни, стараясь не задевать мешок с мусором, который напоминает о прошлом, — выразительно посмотрела Анна на почти бывшего мужа.
Тот с демонстративным кашлем, покачиваясь, рухнул на диван и закрыл глаза. — Анна, мне правда плохо. — А мне какое дело?
Вызови себе скорую, если что.
Игорь приоткрыл один глаз, осуждающе взглянул на Анну, пытаясь найти в ней хоть каплю совести.
Видимо, не обнаружил, потому что протянул: — У тебя нет совести.
А ведь раньше так хорошо притворялась.
Раньше — любила.
Но, как часто бывает, один подлый поступок способен быстро уничтожить все светлые чувства.
Игорь это так и не осознал.
Еще две недели он звонил Анне с разных номеров, то жалуясь на затянувшуюся простуду, то обвиняя в болезни её, мол, заразился от жены.
Анна только успевала блокировать новые номера.
Потом звонки прекратились.
На разводе Игорь почти не произнёс ни слова бывшей жене, лишь осуждающе смотрел.
Изредка покашливал в кулак, словно говоря: «Смотри, до чего довела — сбежала, не вылечила, теперь страдаю».
Ане было всё равно на страдания бывшего.
Отчасти даже радовало, ведь она считала их кармой за то, что Игорь однажды бросил больную супругу.