Ольга застыла у дверного проёма, сжимая в руках свою поспешно набитую сумку до такой степени, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Все её…
— Что я им скажу? — тихо произнесла она, словно обращаясь к самой себе. Это был её последний, самый неубедительный довод — призыв к совести, попытка договориться о совместной лжи для родителей.
— Скажи им правду, — строго ответила Наташа, не меняя позы. — Расскажи всё честно. Им будет интересно послушать. Это так освобождает.
Игорь, который до этого момента молчал, сидя в кресле, поднялся на ноги. Он не взглянул на Ольгу. Подойдя к входной двери, он открыл её, пропуская сквозняк, который унёс тончайший запах её духов и разнес его по лестничной клетке. Этот жест говорил больше любых слов — это было окончательное, безвозвратное приглашение уйти.
Ольга сглотнула комок в горле. Она бросила последний взгляд на уютную гостиную, диван, на котором так любила отдыхать, на Игоря, который находился так близко и одновременно казался недосягаемо далеким. В её душе созрело осознание: это конец. Не просто завершение её пребывания в этом доме, а конец той жизни, где ей всё прощали, где её капризы считались милыми шалостями, а пороки — всего лишь маленькими слабостями. Не произнеся ни слова, она перешагнула порог. Игорь молча закрыл дверь за ней. Наташа, стоявшая рядом, повернула ключ в замке. Один оборот. Второй. Щелчки прозвучали в наступившей тишине словно выстрелы.
Они остались одни. Наташа не обратила взгляда на мужа. Она оперлась спиной о дверь, будто сдерживая её, боясь, что изгнанное зло попытается прорваться назад. Игорь подошёл и просто встал рядом, положив тёплую руку ей на плечо. В этом прикосновении не было ни страсти, ни нежности. В нём заключалась прочная, молчаливая поддержка. Подтверждение того, что они — одна команда. Что его выбор был сделан задолго до сегодняшнего вечера.
В этот момент зазвонил её телефон. На экране высветилось имя «Мама». Наташа глубоко вдохнула, отстранилась от двери и приняла звонок, включив громкую связь.
— Юлия, что ты наделала?! — голос матери прозвучал высоким и резким, с нотками срыва. На фоне слышался возмущённый гул отца. — Как ты могла выставить родную сестру на улицу? В такую ночь! И что это за фотографии ты нам прислала? Зачем этот позор?!
— Это не позор, мама. Это информация, — ответила Наташа спокойно, словно хирург, только что закончивший сложную операцию и докладывающий о её результатах. — Информация о том, чем твоя младшая дочь занималась последние полгода в моём доме.
— Но это же семья! Такие проблемы нужно решать внутри, тихо! Надо было поговорить! Она же ещё ребёнок, могла ошибиться!
Наташа усмехнулась. Усмешка получилась короткой и злой.
— Она перестала быть ребёнком в тот момент, когда начала слать свои голые фотографии моему мужу. Что касается «решать тихо»… Мама, ваша дочь пыталась разрушить мою семью. Это не «сор», который надо прятать под ковёр. Это факт. Вы получили скриншоты. Вы знаете, что произошло. Теперь она — ваша проблема. Решайте её. Можете даже тихо, как вам нравится.
— Ты жестокая! Ты всегда ей завидовала! — выкрикнула мать в трубку.
— Да, я завидовала. Тому, как вы всегда её оправдывали. Тому, как закрывали глаза на всё. Моё гостеприимство закончилось. Как и моё терпение. Больше не звони мне по этому поводу.
Наташа нажала кнопку отбоя и положила телефон на стол. Квартира погрузилась в тишину. Но это была уже другая тишина. Не напряжённая и пустая. Это была чистая, стерильная тишина пространства, из которого удалили источник заражения. Она посмотрела на Игоря. Впереди была выжженная земля на месте её отношений с родителями и сестрой. Предстояла долгая, холодная зима. Но они встретят её вместе. В своей квартире. В своей крепости, которую только что отстояли. Война закончилась. Победителей в ней не оказалось. Были лишь выжившие…