— Ты что, совсем распустился?! — Тамара Сергеевна швырнула ключи на стол так сильно, что они зазвенели о керамическую плитку. — Из собственного дома мою дочь выгоняешь!
Игорь застыл у холодильника, банка пива остановилась на полпути к губам. За спиной он ощущал взгляд Ольги, которая молчаливо возилась у плиты, внимательно слушая каждый звук.
— Тамара Сергеевна, о чём вы говорите? — он осторожно поставил банку на стол. — Никого я не изгоняю.
— Не изгоняешь? — тёща подошла ближе, и её голос прозвучал с раздражением. — А что же тогда? «Пусть твоя мать живёт у себя»! Я всё слышала вчера!
Ольга наконец обернулась от плиты, лицо у неё покраснело от пара, глаза выражали вину.
— Мам, не надо, мы просто поссорились…
— Поссорились?! — Тамара Сергеевна взмахнула руками. — Посмотри на него! Сидит, как барин, пиво потягивает, а мне указывает, где жить! Кто тебе вообще дал такое право, молокосос?
Игорь поднялся со стула, стараясь говорить ровно:
— Я ничего подобного не говорил. Просто попросил, чтобы Света иногда оставалась дома одна, без… без постоянных гостей.
— Гостей?! — голос тёщи взмыл на октаву выше. — Я гость в доме собственной дочери?!
— Мам, прошу… — Ольга беспомощно посмотрела на мужа, затем на мать.
— Нет, Оля, не «прошу»! — Тамара Сергеевна подошла к дочери и крепко обняла её за плечи. — Пусть объяснит, почему я должна просить разрешения, чтобы увидеть единственного ребёнка!
Игорь почувствовал, как в висках начинает пульсировать кровь. Эта сцена повторялась уже не первый раз, но сегодня что-то было по-другому. Тамара Сергеевна говорила громче обычного, а Света… Света избегала взгляда.
— Я не говорил про разрешения, — он попытался сохранить спокойствие. — Но каждый день, Тамара Сергеевна… Каждый чертов день вы здесь. С утра и до вечера. Иногда человеку хочется побыть наедине с женой.
— А-а-а! — тёща театрально подняла руки к потолку. — Вот оно что! Тебе нужна жена, а свекровь мешает! Понятно!
— Мам, не говори так, — Ольга тихо взяла мать за руку.
— Как не говорить? Он же откровенно сказал — мешаю! — Тамара Сергеевна резко повернулась к зятю. — А ты знаешь, милок, кто эту квартиру покупал? А? Кто деньги зарабатывал?
— Я зарабатывал, — Игорь сжал кулаки. — Я эту квартиру приобрёл. Я ипотеку плачу. Я…
— Ты?! — тёща захохотала так злобно, что у Игоря побежали мурашки по спине. — А кто тебе первоначальный взнос дал? Кто двести тысяч положил на стол, когда ты со своими копейками стоял?
Ольга вздрогнула и отвернулась к окну.
— Мама дала в долг, — тихо произнёс Игорь. — Мы же договорились вернуть…
— В долг?! — Тамара Сергеевна схватилась за сердце. — Ой, умереть можно! В долг! Я последние деньги отдала, чтобы у моей дочери была крыша над головой! А он говорит — в долг!
— Мам, ну хватит, — Ольга наконец повернулась к ним, лицо побледнело. — Зачем всё это…
— Зачем? — тёща подошла к дочери и крепко сжала её руки. — Потому что он тебя не ценит, дочка! Потому что забыл, кому обязан! Потому что думает, что раз штаны носит, то может командовать!
Игорь почувствовал, как что-то внутри рвётся. Эти постоянные напоминания, упрёки, этот резкий тон… Но хуже всего было то, что Ольга молчала. Просто стояла и молчала, позволяя матери произносить всё это.
— Тамара Сергеевна, — он медленно приблизился к женщинам, — я никого не забывал. Я благодарен за поддержку. Но это не значит, что я должен отчитываться за каждый шаг в своём доме.
— В своём?! — тёща взмахнула руками. — Ты что себе позволяешь?! Где были твои деньги, когда квартиру покупали? А? Где?!
— Я тогда работал, — голос Игоря стал тише, но решительнее. — И сейчас работаю. Я содержу эту семью.
— Семью?! — Тамара Сергеевна повернулась к дочери. — Слышишь, Оля? Он тебя содержит! Как какую-то собачку!
И тут случилось то, чего Игорь не ожидал. Ольга подняла голову, посмотрела на него и тихо, но ясно заявила:
— А мама права, Игорь. Ты слишком зазнался.
Игорь стоял ошеломлённый. Эти слова — «ты зазнался» — прозвучали как приговор. От жены. От той самой Оли, которая полгода назад встречала его с работы поцелуями и рассказами о том, как скучала.
— Оля… — он сделал шаг к ней, но тёща тут же встала между ними.
— Не трогай её! — Тамара Сергеевна защитно обняла дочь. — Видишь, до чего довёл? Девочка вся на нервах!
— Я на нервах? — Игорь горько усмехнулся. — А кто каждое утро звонит в семь и спрашивает, что Оля ела на завтрак? Кто приходит без предупреждения и переставляет мебель в нашей спальне?
— Я помогаю! — вскрикнула тёща. — Я забочусь о дочери! А ты только требуешь!
Ольга отошла к окну, обняла себя руками.
— Помните, мам, как вы говорили: «Игорь хороший парень, трудолюбивый»? — он посмотрел на тёщу. — Это когда я бесплатно делал черновые работы на вашей даче.
— Ой, опять за старое! — Тамара Сергеевна махнула рукой. — Да мы тебя там кормили! Поили! А сколько раз Оля твои рубашки стирала!
— Мам, при чём тут рубашки… — тихо вмешалась Ольга.
— При том, дочка, что некоторые считают только свои заслуги! — тёща укоризненно покачала головой. — А как я полгода откладывала пенсию на их первоначальный взнос, это не считается!
Игорь вспомнил те дни. Тогда всё казалось иначе. Тамара Сергеевна действительно помогла деньгами, но каждую неделю напоминала об этом. Сначала мягко, с улыбкой: «Ну что, Игорь, как дела с кредитом?» Потом настойчиво: «Я же не просто так дала деньги, я в вас верила». А теперь…
— Хорошо, — он медленно кивнул. — Спасибо за помощь. Честно. Но почему это даёт вам право распоряжаться моей жизнью?
— Твоей?! — тёща фыркнула. — А моя дочь что, мебель?