— Ну вот и началось! Всё «моё да моё». А где же твоя женская душа? Тебе бы уже самой пора детей заводить, а ты всё стены пересчитываешь.
Повисла гнетущая пауза, звенящая в ушах.
— Не путайте, — резко отозвалась Леся. — Рожать или не рожать — это моё личное дело. И квартира — тоже моя собственность.
Марта тут же вспыхнула:
— Лесь, ну зачем так? Я ведь беременна! Я не капризничаю, мне действительно тяжело. Тебе что, жалко?
— Жалко мне только одно, — Леся перевела взгляд на Александра. — Что муж даже не удосужился спросить моего мнения.
Он замялся, потянулся к сигаретам, но свекровь резко шикнула:
— Вот он — чистейший эгоизм. Женщина без сердца! С тобой невозможно жить. Моя дочь вот-вот родит, а ты её на улицу выталкиваешь.
Что-то тяжёлое подступило к горлу, сдавливая изнутри. Леся попыталась глубоко вдохнуть, но воздух казался вязким и душным. Она посмотрела на Марту — та уже деловито раскладывала вещи: достала халат, мягкие тапочки. Устраивалась.
— Стоп! — голос Леси сорвался на крик. — Вы что тут устроили?
Александр поднял руки, словно на допросе:
— Лесь, я же говорил — это ненадолго. Ты всё преувеличиваешь.
— Ненадолго? — Леся ткнула пальцем в сумку Марты. — А это что? Походный комплект? У неё тут полгардероба!
Марта театрально прижала живот и всхлипнула:
— Вот, видите? Она меня выгоняет! В таком состоянии!
— Никто тебя не выгоняет, — прошипел Александр, но взгляд его метался. — Лесь, не накаляй.
— Уже поздно, — Леся направилась в комнату и наткнулась на ещё один «подарок»: в углу стояла коробка с детскими вещами. Малюсенькие ползунки, комбинезон с мишкой.
Внутри что-то щёлкнуло, словно лопнула натянутая пружина.
Она вернулась на кухню, взяла со стола пакет с огурцами и поставила перед свекровью.
— Так вот что. Сегодня вы у меня не ночуете. Завтра поговорим. А сейчас — все на выход.
— Ты в своём уме? — вспыхнула свекровь. — Мы что, собаки?
— Нет, — спокойно произнесла Леся, хотя руки у неё дрожали так сильно, что пришлось спрятать их за спину. — Но я не позволю превращать свой дом в склад чужих проблем.
Марта всхлипнула громче, Александр вскочил:
— Лесь! Что ты творишь? Это же моя сестра!
— А я тебе кто? — спросила Леся тихо, почти не слышно.
Тишина снова заполнила комнату. Муж опустил глаза.
Так завершился первый вечер. Не примирением, а настоящим взрывом.
Утро началось не с аромата кофе. Леся проснулась от звона посуды на кухне. Но это был не её привычный, аккуратный звон — а грубый, навязчивый грохот, будто кто-то решил устроить генеральную уборку в общежитии. Она встала, босиком прошла по коридору — и застыла.
Марта стояла у плиты в её халате. В халате Леси! С тем самым поясом, который она когда-то сама подшивала. И жарила яичницу на её сковородке, приговаривая:
— Александр, иди скорее, пока не остыло.