Стычка произошла уже на следующий день.
Андрей вернулся с завода голодный, как зверь, и обнаружил пустую плиту. В холодильнике — лишь его пиво. Громогласный крик сотряс стены:
— Леся! Где еда?!
— В магазине, — невозмутимо откликнулась она из комнаты, не отрывая взгляда от экрана. — Плиту ты знаешь. Продукты — тоже.
Он влетел к ней, лицо налилось гневом.
— Ты издеваешься? Я же вкалываю! У меня руки не для кастрюль! Это женская обязанность!
— А у меня они для чего? — Леся посмотрела на свои ладони: исцарапанные коробками, обожжённые кипятком, разъеденные бытовой химией. — Я тоже работаю. И, между прочим, больше тебя.
— Это не работа! — Андрей пренебрежительно махнул рукой. — Это так… приработка. А я в доме главный кормилец!
Леся усмехнулась с такой горечью, что этой усмешкой можно было бы заварить чайник.
— Главный? Андрей, ты приносишь домой только половину зарплаты. Куда девается остальное — загадка века.
Он замолчал и отвёл взгляд в сторону. И тут Лесе стало ясно: он что-то скрывает. Что-то важное и тщательно утаиваемое.
Прошла неделя в напряжённой тишине. Андрей ходил в грязной одежде, питался бутербродами да пивом и ругался похлеще портового грузчика. Притащил своих приятелей — таких же пузатых и унылых — и те наперебой поучали:
— Женщину надо держать в узде! Дашь слабину — сядет на шею!
Леся слушала их хохот из спальни и думала:
— Господи… неужели я прожила с этим человеком двадцать лет?
Кульминация случилась в субботу.
Леся мыла полы в коридоре. Андрей прошагал по мокрой поверхности в грязных ботинках, оставляя чёрные разводы.
— Андрей, я же только вымыла!
— И что теперь? Мне разуваться у себя дома?!