Он вошёл в квартиру, сияя самодовольной улыбкой и ни капли не скрывая своей расслабленности.
— Вот твой расчет, — Леся положила листок на стол. — Получаешь одну сумму, а домой приносишь в три раза меньше. Но теперь мне ясно почему.
Андрей побелел, словно из него вытянули всю кровь.
— Ты… откуда ты узнала…
— Не имеет значения. Главное — теперь я знаю правду. Столько лет я считала себя женой. А оказалось — просто жила рядом с предателем и обманщиком.
— Леся, ты всё не так поняла…
— Всё именно так, как я поняла. — Леся опустилась на стул и сцепила пальцы перед собой. — У тебя есть выбор, Андрей. Например, покупаешь мне шубу и забываешь дорогу к соседке. И начинаешь мыть за собой посуду. Или мы разводимся. И в соседний двор ты отправляешься со своими вещами из этой квартиры. Считай это последним предупреждением.
Андрей смотрел на неё так, будто перед ним стояло нечто с другой планеты.
— Ты что, совсем рехнулась? Какая ещё посуда? Я же мужчина!
Три дня он пытался её переубедить: кричал, угрожал, умолял. Привёл даже свою мать — полную женщину с надрывным голосом:
— Лесечка, куда ж ты его денешь? Он же кормилец!
На четвёртый день Андрей сдался:
— Хорошо! Брошу я её! Но по дому помогать не буду! И денег на шубу нет!
— Тогда прощай, — спокойно произнесла Леся.
— Что значит “прощай”? Леся! Я же согласился её бросить!
— Мне этого недостаточно. Всё уже было сказано. Живи где хочешь — с друзьями или с ней самой.
Он ушёл тем же вечером: собрал вещи в свой старый дерматиновый чемодан — тот самый, с которым когда-то появился в её жизни — и исчез без следа.
Леся не пролила ни слезинки. Казалось даже, что боль в ноге немного утихла. В квартире стало легче дышать: никто больше не придирался к мелочам, не повышал голос и не требовал невозможного. Будто паразит напился крови и отпал навсегда.