Как бы это ни звучало странно, но мне действительно повезло.
Отделалась я всего лишь несколькими синяками да ожогом. Синяки исчезли довольно быстро, а вот след от ожога напоминал о себе ещё лет пятнадцать — как символ того, насколько тонка грань между любовью и ненавистью.
Трудно вспомнить, что именно тогда чувствовала, но одно знала точно: в тот момент мне казалось, что несчастнее меня не существует никого на всей планете.
Влюблённость прошла. Так я впервые поняла: любовь живёт до тех пор, пока человек сам этого хочет. Перестаёшь хотеть любить — и она исчезает.
Но оказалось, что желание любить — упрямая штука. Оно не поддаётся логике и здравому смыслу. Оно шепчет всякие глупости вроде: «Он ведь ни при чём. Это всё Маричка виновата!»
Наверное, правильнее было бы сделать вид, будто ничего не произошло, и просто молчать. Но внутри меня кипело желание отомстить.
Из всех окружающих только учителя продолжали со мной разговаривать.
На переменах я оставалась за партой и наблюдала сквозь открытую дверь за тем, как в коридоре все смеются и веселятся.
Во дворе тоже гуляла одна — одиночество становилось почти физически ощутимым.
Для подростка одиночество — самое страшное наказание.
Да что там подросток — даже взрослые с ним справляются с трудом. А для меня это было как заточение в камере-одиночке: ни разговоров, ни встреч — только строгий распорядок дня и полная изоляция.
Я сочинила длинное стихотворение о мальчике с именем моей первой любви. В нём он справлял нужду на старом кладбище, откуда вдруг вылез покойник — финал для героя оказался печальным.
Стих был рифмованный и с напряжённым сюжетом. Когда перечитала написанное — осталась довольна результатом: получилось смешно и с выразительной концовкой.
Я аккуратно переписала текст печатными буквами на большом листе бумаги. Внизу приписала: «Сценарий спектакля местного театра самодеятельности. Билеты можно заказать по телефону». Угадайте чей номер был указан?
Лист приклеила рядом с телефоном-автоматом на стене соседнего дома — прямо напротив моего окна.
Потом устроилась у окна и долго сидела там в ожидании чего-то интересного. За стеклом медленно текла дождливая осень, а дети прятались по домам от сырости.
Когда надоело считать пузырьки в лужах, занялась чем-то другим и совсем забыла о своём творении у телефона-автомата.
Вспомнила об этом часа через три и снова вернулась к окну. Дождь всё ещё моросил без остановки. Я отметила про себя: хорошо придумано накрывать автоматы синими капюшонами — моему объявлению осадки были нипочём.
Минут через пять появился тот самый герой моего стиха. Он сорвал листок со стены, аккуратно сложил его пополам и убрал в карман куртки. Вскоре мне станет известно: интерес к спектаклю оказался вполне приличным.
В следующий раз я решила подойти к делу основательнее: сделала несколько копий нового объявления вручную — сколько хватило терпения переписывать от руки — а затем развесила их у разных телефонов-автоматов по всему району.
Сюжет был уже другим, но столь же беспощадным… И снова изложен в стихах.