Это юбилей компании! Таким, как ты, здесь не место! — усмехнулся муж, надевая часы.
— Таким, как я?.. — тихо переспросила Тамара, чуть заметно дрогнув.
Он лишь пожал плечами:
— Именно, ты же просто жена. Ни коллега, ни деловой партнёр. Что ты там делаешь? Он захлопнул дверь, даже не попрощавшись. Тамара осталась в прихожей, с аккуратно поглаженной рубашкой в руках, которую хотела ему подать. Руки опустились. Она медленно подошла к окну, взглянула вслед его машине и оперлась лбом о стекло.
Ей было больно. Не столько из-за юбилея, сколько из-за того, как легко он перестал воспринимать её как Личность. Раньше она работала в той же фирме. Именно она оформляла первые тендерные заявки, договаривалась с первыми клиентами, оставалась ночевать в офисе, когда случался пожар с документацией. Но потом — дети, домашние хлопоты, заботы.
Он просил: «Останься дома, ты нужна мне здесь». А теперь она — «просто жена». В этот день она решила прогуляться. Просто уйти из дома, чтобы не сойти с ума от тишины и чувства собственной ненужности. По дороге она заглянула в любимый цветочный салон. Хотела приобрести хотя бы один букет — пусть будет праздник и у неё. Но только переступив порог, она застыла.
У прилавка стоял он. Её муж. Выбирал розы — не белые, как она предпочитала, а алые. И выглядел не так уж растерянно, словно делал это впервые. Он говорил: — Завяжите красиво, пожалуйста. Это для особенной женщины…
Продавщица улыбнулась, не подозревая, что за её спиной стоит ещё одна женщина. Та, которая когда-то тоже была «особенной». Тамара не подошла. Не устроила сцену. Не бросилась с вопросами. Просто повернулась и ушла.
Цветы ей больше не нужны были. Проходя мимо витрины, она увидела своё отражение — спокойное, гордое, даже привлекательное. Впервые за долгое время она ощутила внутренний покой. Не пустоту — именно тишину. Успокоилось. Он утратил её. Не в момент отъезда на юбилей. А тогда, когда перестал видеть в ней женщину, ради которой хочется приносить цветы.
Прошло два дня. Тамара молчала. Ни упрёков, ни истерик. Она просто стала другой. Спокойной. Немного отстранённой. И это начало раздражать Владимира. Он привык, что она спорит, обижается, требует внимания. А теперь — тишина.
Как будто в доме отключили звук. — Ты куда собралась? — спросил он однажды утром, заметив её у зеркала с макияжем. — На собеседование, — спокойно ответила она, застёгивая браслет. — Какое ещё собеседование? — Вчера позвонила Наталья из нашей бывшей фирмы. Они ищут нового менеджера проектов. Я отправила резюме. Вспомнила, что тоже что-то умею. Владимир промолчал.
Лишь челюсть слегка напряглась. Он не узнал в этой женщине свою Тамару — ту, что всегда была в халате, с детьми, с кастрюлей и пледом. Эта — была другой. С прямой осанкой, уверенным голосом и глазами, в которых он вдруг перестал быть центром. Она ушла. А он остался — с кружкой давно остывшего кофе.
Через месяц Тамара уже работала. Возвращалась поздно, уставшая, но с искрой в глазах. Муж старался быть ласковым, то дарил цветы, то предлагал вместе посмотреть фильм. Но что-то сломалось. Однажды вечером она сидела на балконе с бокалом вина. Владимир подошёл, сел рядом. — Ты сильно изменилась…
— Я просто вспомнила, кто я. Без ярлыков «жена», «мать», «удобная». — А я?.. Что у нас теперь?
— А у нас?.. У нас было. Ты ведь сам сказал, что «таким, как я, там не место». Так вот, я больше не «такая». Он молчал. А она смотрела на звёзды и впервые за долгое время ощущала не боль — а свободу.