Тамара внезапно поднялась, всем телом содрогнувшись.
Старый диван зловеще захрипел, возражая против резкого движения. Девушка обеспокоенным взглядом оценила его — лишь бы не рассыпался совсем. Затем она обвела взглядом стены. Зима неотвратимо приближалась, а она совершенно не знала, как поступить дальше.
Она покинула родную Боярку по настоянию отчима. По его мнению, Тамара стала «пятном» на семейной репутации, так как после смерти матери утратила способность говорить. Он сказал:
— Мне теперь всем объяснять, что ты не глухонемая? А у меня ещё три дочки замуж отдать надо. Ну и что, что род не тот!
Сама Тамара давно мечтала уйти. В доме стало невозможно находиться. Но в Кременчуге её поджидали новые неприятности: вместе с документами и деньгами исчезли все возможности начать жизнь заново. Она пришла в отделение — хотела объясниться, попросить помощи. Но из горла вырывались лишь хрипы. Её приняли за алкоголичку и без предупреждения выставили наружу.
Первый месяц выдался настоящей борьбой за существование. Тамара не умела просить. Стыд заставлял держать спину ровно, даже когда ноги уже сдавали. Был момент, когда она просто села у чужого забора, уткнулась лбом в землю и решилась: достаточно. Лучше умереть здесь, чем ежедневно терпеть унижения.
Именно там её обнаружила Людмила.
Эта женщина была легендой района. Настоящей владычицей местной улицы. Бездомные слушались её без пересудов, а тех, кто осмеливался возражать, она без лишних слов отправляла в нокаут — размеры позволяли. Она достаточно долго молча изучала Тамару, после чего подошла ближе.
— Эй, ты чего присела? Это моя территория!
Тамара молчала, глядя в землю.
— Что, немая?
Девушка подняла глаза и кивнула.
— Вот видишь. Тогда зачем лежишь? Думаешь, так умрёшь красиво?
Тамара снова кивнула.
— Глупая. Вставай. Пойдём со мной.
Она послушно поднялась и пошла за женщиной. Та привела её в старый подвал. Внутри стояли кровати, пара тумбочек — не роскошь, но уютнее, чем ожидалось. Людмила устроила настоящий пир. Тамара широко раскрыла глаза: «Боже, как же живут бездомные… здесь почти нормально!»
Женщина подала ей горячий чай, протянула тетрадь и карандаш.
— Ешь. И пиши всё, что знаешь. Раз ты на моей территории, я должна узнать о тебе всё. До мельчайших подробностей.
Тамара кивнула. Оставалась на ночлег. Уставшая, голодная, она почти сразу начала засыпать. Людмила велела отдыхать, а утром отвела её в небольшой домишко.
— Вот, приспосабливайся. На улице выжить нельзя. Здесь будешь помогать — показывать могилы, ухаживать. Заплатят мало, но ты сможешь жить. А вообще, на кладбище всегда найдётся какая-нибудь работа. Если кто полезет — знаешь, где меня найти. Приходи — разберёмся. Ну, пока.
Людмила обернулась и ушла, не оглядываясь.
Прошло уже два месяца с тех пор, как Тамара получила этот домик. Раньше он принадлежал сторожу, пока должность не упразднили. Теперь это был её уголок, пусть полуразрушенный. Местные бабушки рассказали, что раньше внутри жили люди, а теперь Тамара стала следующей в этой череде.
Она набрала воды из ведра, сделала несколько глотков. Кошмары перестали появляться давно. Но сегодня… они снова вернулись.
Пять лет назад всё началось в Кременчуге. Тамара приехала поступать в училище вместе с подругой из деревни — Олей. После первого экзамена остались ночевать в общежитии — чтобы не опоздать к следующему.
Вечером Оля предложила прогуляться:
— Катюш, ну пойдём, а? Просто пройдёмся, Кремень посмотрим. Ты что, как будто чужая?
— Боюсь…
— Чего бояться? Просто посидим, посмотрим на огни.
Но в тот вечер она чуть не потеряла не только голос.
На набережной их настигла группа из трёх пьяных мужчин. Оля испугалась первой и убежала так быстро, что даже не обернулась. Тамару взяли в кольцо. Она старалась оттолкнуться, но её сдавили со всех сторон. Кофту содрали, а она не смогла издать ни звука. Только немое отчаяние.
И тут появился он. Парень. Молодой, уверенный. Вирвавшись в эту компанию, как ураган, он начал отстаивать её. Тамара стояла словно окаменевшая, пока он не протянул ей обратно одежду.
— Надень, — сказал он просто.
Она натянула кофту, хотя пуговицы давно отвалились. Нападавшие корчились от боли рядом. Он аккуратно взял её под локоть.,— Из текстильного?
Тамара кивнула в ответ.
— Пойдём, я тебя провожу.
Они почти добрались до общежития, когда её начала трясти. Сначала это была легкая дрожь, но она постепенно усиливалась… Слёзы сами потекли по лицу. Тело начинало трястись, словно охваченное лихорадкой. Мужчина тяжело вздохнул.
— Вот и всё, — подумала про себя Тамара. — Всё ждала, когда же начнётся истерика.
Но слёзы давно уже высохли. Спустя двадцать минут беспрестанного плача внутри будто что-то отпустило — казалось, весь накопившийся страх вышел наружу.
Мужчина внимательно посмотрел на неё и спросил:
— Как тебя зовут?
Тамара приоткрыла рот… но из горла вырвался только непонятный мычание. Она с ужасом посмотрела на него, пыталась выговорить хоть слово — но безуспешно. Лишь хрип. Ещё одна преграда между ней и миром.
— Понятно… — задумчиво произнёс он. — Ладно, иди отдыхай. Думаю, к утру всё пройдёт. Если нет — сразу к врачу. Поняла?
Тамара кивнула. Он улыбнулся, стараясь её приободрить:
— Всё будет хорошо. Не волнуйся.
Он развернулся и быстро растворился во мраке. Тамара вошла в комнату общежития. Оля уже была там. Увидев её, та бросила короткий, почти равнодушный взгляд.
— Почему не побежала за мной?
Тамара молча задержала взгляд на её глазах. Оля отвернулась:
— А что бы изменилось? Они бы справились вдвоём. Так хоть ты цела осталась.
Девушка медленно направилась к кровати и уткнулась лицом в стену.
Утро принесло не то, чего она ожидала. Голос так и не появился вновь. Экзамен был провален, её попросили покинуть аудиторию. Из общежития тоже ясно дали понять: собирай вещи. Никаких объяснений. Просто такой порядок.
Сквозь полусонное оцепенение Тамара смотрела на светлеющее небо. Она знала закономерность: если во сне её снова окружали трое мужчин, значит неприятности рядом. Иногда не с ней, но обязательно где-то очень близко.
С восходом солнца Тамара взяла ведро, тяпку, маленькую лопату и мусорные мешки. Направилась туда, где вчера прервала уборку. Она приводила в порядок всё — могилы, аллеи, даже те участки, о которых никто не просил. Считала, что раз судьба привела её сюда, то здесь должно быть чисто и красиво. Неслучайно её жизнь повернула именно в эту сторону.
Пожилые женщины, которые часто приходили к могилам своих близких, заметили перемены. Приносили еду, иногда деньги, а однажды даже целый пакет с тёплой одеждой. Это было ценно — ночи становились холодными.
Тамара подошла к одной из недавно установленных оградок. Там почти не было мусора — очевидно, что родные недавно были здесь. Лишь сухие цветы остались, которые она аккуратно собирала.
— Вы разве не собираетесь это есть?
Тамара вздрогнула и резко обернулась. На лице мальчика лет восьми читалась живущая надежда. Он пристально смотрел на конфеты и печенье, оставленные на могиле.
Сначала Тамара хотела его напугать — как положено сторожу, — строгим взглядом и предостерегающим жестом. Но мальчик лишь вздохнул:
— Я знаю, что нельзя… просто очень хочется есть.
Тамара махнула рукой и жестом пригласила идти за ней. Мальчик кивнул и потрусил вслед, не умолкая:
— Я не попрошайка! Просто сбежал. Папа эту свою новую подругу домой привёл. Я ему: «Если жениться собрался — ухожу». А он: «Не твоё дело». Вот я и ушёл. Целых пять дней без дома!
Тамара остановилась, бросила на него строгий взгляд, достала свою потрёпанную тетрадь и карандашный огрызок. Написала:
«Ты понимаешь, как за тебя переживает отец?»
Ребёнок нахмурился:
— Плевать. Теперь ему она важнее.
Тамара снова сделала запись:
«Он сам тебе так сказал?»,— Для чего же говорить? Всё и так понятно, — настойчиво ответил он.
Тамара лишь покачала головой и открыла дверь своего домика. Ваня заглянул внутрь с интересом:
— Вы что, не говорите?
Тамара безутешно развела руками, затем достала еду: батон, котлеты, овощи — всё, что дали добрые люди. Мальчик набросился на пищу, словно голодный щенок.
Тамара наблюдала за тем, как он ест, и написала:
«Как тебя зовут?»
— Ваня.
«А помнишь номер отца?»
Он настороженно замер:
— Помню… Зачем это?
Тамара быстро написала:
«Я никому ничего не скажу. Сама не могу. Но если хочешь, чтобы отец тебя нашёл — я помогу».
Ваня широко улыбнулся:
— Правда! Ты ведь не говоришь. Отличная идея!
Тамара протянула ему телефон и жестом предложила диктовать номер. Она набрала сообщение и отправила. Потом указала на диван и написала:
«Хочешь, отдохнёшь немного? А я пока уберусь».
— А звонишь отцу?
Тамара отвела взгляд и добавила:
«Потом. Сейчас нужно поработать».
— Тогда я посплю! — с радостью согласился мальчик, укладываясь на диван.
Тамара накрыла его стареньким пледом, который когда-то подарили местные бабушки, и вышла на улицу.
Вернувшись спустя пару часов, она увидела, что Ваня всё ещё спит. Но вскоре раздался резкий звук тормозов у входа, и через секунду постучали в дверь.
Тамара открыла. На пороге стоял мужчина — высокий, с запавшими щеками, растрёпанный, но в его глазах читались одновременно боль и облегчение.
Он посмотрел на неё, застыл, затем тихо произнёс:
— Это ты…
Тамара кивнула и указала на диван, где спокойно храпел Ваня.
Мужчина присел на край табурета, глубоко вздохнул:
— Он всё ещё молчит? — спросил он, глядя на Тамару.
Она покачала головой. Когда он поинтересовался, обращалась ли она к врачу, Тамара лишь беспомощно пожала плечами. Мужчина осмотрел домик, кивнул про себя, будто осознал: сейчас не до врачей.
— Не думай, что я его не люблю, — тихо сказал он. — Просто после ухода матери он стал очень раним. Часто воспринимает всё близко к сердцу. А тут приезжала та девушка — специалист с фермы. Мы провели много времени вместе, и, кажется, он всё неправильно понял.
Тамара кивнула, ощущая, как в душе становится теплее от этих слов.
— Пап, ты правда не собирался жениться? — вдруг прозвучал голос Вани, проснувшегося от разговора.
— Совсем нет, сынок. Я бы всё с тобой обсудил и принял решение вместе.
Мальчик бросился к отцу и крепко обнял его.,— Пойдём домой!
— Пойдём, — с улыбкой ответил мужчина, не спеша уходить. Обратив взгляд на Тамару, он спросил:
— А как тебя зовут?
Тамара взяла тетрадь и написала: Тамара.
— Меня зовут Алексей. Держи, — он подал ей визитку. — Завтра приходи ко мне в офис. Я сам отвезу тебя к врачу. И даже не подумай отказываться!
Тамара ответила улыбкой и кивнула. Какие же они оказались добрыми — и отец, и сын. Перед тем как уйти, Ваня тоже крепко обнял её.
— Приходи обязательно! Если папа сказал, что поможет — значит, обязательно поможет!
Она снова согласилась кивком головы. Отказываться она и не собиралась. Впервые за долгое время в её сердце появилась надежда — маленькая, хрупкая, но настоящая.
Доктор тщательно осматривал Тамару: изучал заметки, сделанные в её тетради, светил в глаза и горло, проверял её рефлексы. Затем повернулся к Алексею:
— Оставишь её у нас?
— Буду надеяться, что смогу, — ответил тот.
— Отлично. Попробуем. Скорее всего, это последствие сильного стресса. Связки словно окаменели. Психосоматика. Будем работать — гипноз, терапия, восстановление речи.
Алексей кивнул:
— Естественно. Заберу её сейчас, сходим в магазин, а через пару часов вернёмся.
— Отлично.
Когда они уже выходили, врач слегка подтолкнул Алексея локтем:
— Симпатичная девушка… Может, ей лучше помалкивать?
— Да ты даёшь, Павел… — покачал головой Алексей, хотя уголок губ выдал лёгкую усмешку.
— Была бы идеальной невестой…
Через две недели Тамара произнесла своё первое слово. Совершенно случайно. Она споткнулась, ударилась пальцем ноги и, не удержавшись, воскликнула:
— Ай!
Медсестра рассмеялась:
— Обычно первое слово — «мама» или «папа», а у тебя сразу «ай»!
Алексей и Ваня прибыли буквально через полчаса. Тамара ещё стеснялась, слова давались ей с трудом, но она заговорила. Она говорила! После стольких лет молчания её голос наконец вернулся.
— Теперь будешь жить с нами, — решил Алексей. — Ваня доведёт тебя до полного разговора. Он у нас настоящий мастер болтать без остановки. А потом подумаем, куда поступать. Учиться тебе обязательно надо.
Когда Тамара всё же поступила — правда, не туда, о чем мечтала в молодости, — Ваня серьёзно поговорил с отцом:
— Пап, знаешь, если бы ты женился на Тамаре, я бы точно не против был.
Алексей лёгкой улыбкой поднял бровь:
— А почему же так?
— Потому что она нормальная! Не строит из себя принцессу, не выпендривается. Если что-то не умеет — не притворяется, говорит прямо. В том вся причина.
Алексей рассмеялся:
— Хорошо, Ваня, учту твоё мнение.
Но мальчик уже убежал, довольный собой. А через месяц радостно крутился вокруг свадебного торта на шумном празднике — там, где его отец и Тамара, рука об руку, стояли перед гостями как молодожёны.