В выходные к Тамаре Сергеевне приехали дочь с внучкой — девочка бегала вдоль забора, пытаясь просунуть ладошку сквозь сетку.
Ольга дала ей яблоко и сказала: — Только сначала маме покажи!
Вечером Алексей сидел на крыльце с лейкой у ног, по-новому рассматривая свой участок: земля уже не казалась чужой или враждебной.
Вмятина на лейке блестела в косых солнечных лучах.
Иногда возникали мелкие неприятности: ветер срывал плёнку с парника, а ночью кто-то проникал через задний забор — оказалось, это был соседский кот.
Сергей вздохнул: — Здесь всё как в городе… Только тише.
Ближе к июню у Ольги появился свой ритуал: она выходила босиком по утренней росе к грядкам, рукава куртки были засучены выше локтей, а лицо оставалось серьёзным, хотя глаза светились от удовольствия.
Полив требовал осторожности: старая лейка из вмятины выпускала тонкую струйку прямо под сапоги. — Может, купить новую? — однажды предложил Алексей. — Не сейчас… Эта ещё сгодится, — ответила она.
К середине лета жизнь вошла в привычное русло: ворота скрипели (Алексей смазал петли, но это помогло ненадолго), вечерами пахло печёным хлебом из соседских кухонь, а иногда через сетку доносились разговоры: — А вы кабачки посадили? — Не люблю кабачки… — Зря! Они сами растут!
Справа на соседнем участке устроили шашлыки и пригласили Ольгу с Алексеем на чай.
Наталья делилась опытом огородника: — Думала, ничего не выйдет… А потом втянулась.
Сергей молча резал хлеб толстым ножом, его рука слегка дрожала.
Ольга поинтересовалась насчёт насоса: — Починили?
Наталья устало улыбнулась: — Пока Сергей таскает ведрами… Может, купим новый.
Сергей пожал плечами: — Привыкну и так.
Алексей понял этот жест без слов.
В конце июля начались дожди, и дорожки размыло так, что добраться за водой стало настоящим испытанием.