— Убери это безобразие! Весь пол в деталях! Тут и пройти-то негде…
Антон, немного помедлив, убрал модель корабля. В его взгляде погас огонёк. Раньше Мария непременно бы поспешила его утешить, собрала бы игрушки и начала оправдываться. Теперь же она лишь тяжело вздохнула и вернулась к плите.
В памяти всплыл их прошлый визит — словно яркий кадр из фильма. Тогда, после изнурительной недели уборки, готовки и попыток угодить всем, Надя устроила разбор полётов. Они сидели за этим же кухонным столом.
— Мария, как мать Романа, я просто обязана тебе сказать, — начала она с натянутой улыбкой. — Прости, но хозяйка из тебя, мягко говоря, неважная. На кухне вечный беспорядок, в углах пыль, а дети… Кристина совсем дикая, не разговаривает, а Антон, хоть и сообразительный, но запущенный. Им надо заниматься, а не в телефоне торчать.
Роман тогда попытался было заступиться за жену и детей:
— Мама, ну зачем ты так…
Но его слова утонули в потоке «дружеских» наставлений. Кульминацией стала фраза Нади о Кристине:
— Я за неделю её почти на ноги поставила! Она уже вот-вот пошла бы! Вы просто не умеете с ней обращаться!
Завтрак прошёл в гнетущем молчании, нарушаемом лишь замечаниями Дениса о том, что в салате не та соль, а хлеб — черствый. После еды Мария тихо произнесла:
— Я пойду немного приберусь.
Она вышла, оставив Романа и гостей разбирать посуду. Дети, оставленные без присмотра, строили в гостиной крепость из подушек.
Кристина, перевозбуждённая, начала громко кричать — не плакать, а именно кричать, что было характерно для её состояния.
— Мария! — раздражённо окликнул Денис из своей комнаты, где он устроился с кроссвордом. — Успокой ребёнка! Мне в моём возрасте этот визг ни к чему!
Раньше она бы тут же поспешила к свёкру, увела бы Кристину на прогулку, извиняясь. Сейчас же она вошла в гостиную, окинула взглядом детей, заметила растерянную Надю, которая хлопала в ладоши перед Кристиной, пытаясь её унять, и спокойно произнесла: