Дверь захлопнулась с такой силой, что в старом серванте задребезжали стекла. Ольга стояла посреди гостиной, прижимая к груди конверт, который только что передала ей свекровь. Внутри лежал документ, изменивший её жизнь за несколько секунд — акт дарения квартиры. Но предназначенный он был не для неё, а для её золовки.
— Теперь ты осознаёшь своё место в этой семье? — голос Тамары Сергеевны звучал с триумфом.
Три года. Три года Ольга выносила унижения, колкие намёки и злые слова. Три года она пыталась быть идеальной невесткой, надеясь, что свекровь примет её в семью. И вот теперь, после смерти бабушки мужа, которая оставила в наследство трёхкомнатную квартиру в Одессе, всё встало на свои места.
Ольга медленно подняла глаза на свекровь. Тамара Сергеевна стояла в дверном проёме, скрестив руки на груди. На её лице играла улыбка победительницы. Рядом нервно переступал с ноги на ногу Дмитрий — муж Ольги. Он не смотрел на жену, его взгляд был устремлён вниз.
— Димочка, скажи хоть что-нибудь, — тихо попросила Ольга.
Он взглянул на неё, и в его глазах она увидела то, чего боялась больше всего — полное равнодушие.
— Мам, может, не следовало так… — начал он неуверенно, но Тамара Сергеевна прервала его движением руки.
— Что не следовало? Позаботиться о своей родной дочери? Наташа одна воспитывает ребёнка, ей квартира нужнее. А вы молодые, здоровые, сами заработаете. Или хочешь, чтобы твоя сестра с племянником по углам скитались?
В груди Ольги вспыхнула волна гнева. Три года она молчала. Три года проглатывала обиды. Но сейчас что-то внутри неё сломалось.
— Наташа живёт с вами в вашем доме, — сказала она ровным голосом. — У неё есть крыша над головой. А мы с Дмитрием вынуждены снимать однокомнатную квартиру на окраине, потому что вы отказались помочь нам с ипотекой. Помните? Вы сказали, что мы должны всего добиваться сами.
Свекровь усмехнулась.
— Вот и добивайтесь. Никто не обязан вам ничего. Бабушка оставила квартиру, я, как мать, решила, кому она нужнее. И нечего тут устраивать сцены.
— Я не устраиваю сцен, — ответила Ольга, положив конверт на стол. — Я просто хочу понять: почему вы так меня ненавидите? Что я вам сделала?
Тамара Сергеевна подошла ближе, её глаза сузились.
— Ненавижу? Девочка, ты себе много позволяешь. Я вижу тебя насквозь. Ты думала, выйдешь за моего сына и будешь жить припеваючи? Думала, я перед тобой на задних лапках бегать буду? Ошиблась. В этой семье всё решаю я. И если тебе не нравится — дверь открыта.
Ольга перевела взгляд на мужа. Дмитрий стоял с опущенной головой, молчал. В этом молчании заключалась вся его слабость, неспособность защитить жену, вечная зависимость от матери.
— Дмитрий, — позвала она его. — Посмотри на меня.
Он нехотя поднял глаза.
— Ты согласен с мамой? Ты тоже считаешь, что квартира нужнее Наташе, чем нам?
Он замялся, бросил быстрый взгляд на мать, затем снова на жену.
— Ольга, ну… Наташа действительно одна с ребёнком. Ей тяжело. А мы молоды, справимся. Мама права, мы сами всего добьёмся.
В этот момент Ольга осознала, что их брак подошёл к концу. Не из-за квартиры и не из-за денег, а потому что рядом с ней не было мужчины. Рядом был мальчик, который так и не смог отделиться от матери.
— Хорошо, — сказала она спокойно. — Я всё поняла.
Она прошла мимо них в спальню. Тамара Сергеевна улыбалась с триумфом.
— Вот и умница. Не нужно тут устраивать скандалы. Семья есть семья, нужно уметь уступать.
Ольга не ответила. Она спокойно собирала вещи в чемодан. Платья, блузки, нижнее бельё — всё, что накопилось за три года совместной жизни.
Дмитрий появился в дверях спальни.
— Что ты делаешь? — в его голосе прозвучала тревога.
— Собираю вещи.
— Ольга, не глупи. Ну и что, что квартиру отдали Наташе. Мы заработаем свою.
Она остановилась и посмотрела на него. В её взгляде не было ни злости, ни обиды — лишь глубокая усталость.
— Дело не в квартире, Дмитрий. Дело в том, что ты позволил своей матери унижать меня. В который раз. И в который раз молчал. Я устала быть третьей лишней в вашей с мамой семье.