Летнее солнце заливало свадебный зал ярким светом, играя бликами на хрустальных бокалах и начищенных приборах. Анна стояла перед зеркалом, разглаживая несуществующие складки на белоснежном платье.
Её пальцы слегка дрожали — не от волнения, а от предвкушения. Сегодня должен был наступить тот самый день, о котором она мечтала с детства.
Подруги суетились вокруг, поправляя фату и осыпая комплиментами. Марина, лучшая подруга и по совместительству свидетельница, в сотый раз проверяла, всё ли на месте.
— Ты такая красивая! — восхищённо выдохнула она. — Андрей упадёт, когда тебя увидит.
Анна улыбнулась своему отражению. Да, платье действительно было великолепным — классический силуэт, тонкое кружево, изящная вышивка.
Она специально выбирала его таким — элегантным и сдержанным. Хотелось, чтобы и будущая свекровь оценила её выбор…
Нина Сергеевна. При мысли о матери Андрея улыбка Анны чуть померкла. Сложная женщина. Властная. С характером. За год знакомства они так и не смогли найти общий язык. Но сегодня всё должно быть по-другому. Сегодня особенный день.
— Анечка, не переживай ты так, — Марина заметила тень, промелькнувшую по лицу подруги. — Всё будет хорошо.
»Конечно, будет», — подумала Анна, встряхивая головой. В конце концов, они с Андреем любят друг друга. А остальное… остальное приложится.
В большом зале царило праздничное оживление. В дверях то и дело появлялись нарядные гости, слышались приветствия и смех. Расторопные официанты сновали между накрытыми столами – кто с подносом закусок, кто с бутылкой шампанского.
Звучала негромкая музыка. Андрей, красивый и подтянутый в тёмном костюме, встречал гостей у входа. Его глаза то и дело устремлялись к дверям — он ждал появления невесты.
И вот этот момент настал. Заиграл свадебный марш, и Анна, под руку с отцом, вошла в зал. Гости дружно ахнули — невеста была поистине прекрасна. Она шла, чуть склонив голову, и солнечные лучи играли в её фате, создавая вокруг головы что-то вроде нимба.
Андрей смотрел на неё не отрываясь, и в его взгляде читалось столько любви и восхищения, что у Анны защемило сердце. Вот оно — счастье. Простое и ясное, как этот солнечный день.
Но счастье оказалось хрупким.
Двери распахнулись снова, и в зал вплыла высокая фигура в чёрном. Нина Сергеевна явилась на свадьбу единственного сына в траурном платье до пола. Её появление было подобно грозовой туче, закрывшей солнце.
Музыка споткнулась и смолкла. Гости замерли с бокалами в руках. Анна почувствовала, как похолодели пальцы.
А Андрей… Андрей улыбнулся и пошёл навстречу матери.
— Мамочка! — его голос прозвучал неестественно бодро. — Ты пришла!
Нина Сергеевна припала к сыну, будто не видела его несколько лет, а не пару часов назад.
— Сыночек, родной мой! — в её голосе слышались рыдающие нотки. — Как же я могла не прийти? В такой-то день…
От последних слов Нины Сергеевны повеяло могильным холодом — так в церкви читают заупокойную молитву. Анна ощутила, как дрогнула рука отца, стиснувшая её ладонь до боли, до побелевших костяшек.
Церемония началась. Регистратор говорила красивые слова о любви и верности, о создании новой семьи. Анна и Андрей обменялись кольцами. Всё шло по плану, но атмосфера в зале изменилась. Траурное платье Нины Сергеевны, как чёрная клякса на белом листе, притягивало взгляды.
Она сидела в первом ряду, демонстративно промокая глаза кружевным платочком. Временами из её груди вырывались тихие всхлипывания, особенно громкие в моменты, когда регистратор говорила что-то особенно торжественное.
— Объявляю вас мужем и женой! — торжественно произнесла регистратор.
— Господи, за что? — простонала Нина Сергеевна так громко, что все услышали.
Анна почувствовала, как краска заливает щёки. Андрей сделал вид, что не услышал. Он наклонился к невесте для первого супружеского поцелуя, но его губы едва коснулись её губ — такой короткий и формальный поцелуй, словно они были едва знакомы.
Начался праздник. Гости поздравляли молодожёнов, дарили подарки, произносили тосты. Анна улыбалась, но её улыбка становилась всё более натянутой. Нина Сергеевна не отходила от сына ни на шаг.
Она постоянно что-то шептала ему на ухо, отвлекала от невесты, а когда не могла этого сделать, просто сидела рядом с таким видом, словно присутствовала на отпевании.
К еде она едва притрагивалась, зато не скупилась на комментарии.
— Салат пересолен, — громко объявила она, отодвигая тарелку. — А мясо недожарено. Сынулечка, ты же помнишь, как я готовлю мясо? Вот это — настоящая еда!
Официанты старались держаться подальше от её столового прибора — каждое блюдо встречалось критическим взглядом и язвительным замечанием.
Но настоящий кошмар начался, когда пришло время для первого танца молодожёнов. Анна встала, ожидая, что Андрей подойдёт к ней. Вместо этого она услышала голос свекрови:
— Сыночек! Андрюша! Первый танец ты должен танцевать с мамой. Невеста подождёт.
Это прозвучало как приказ, и Андрей… подчинился. Он встал и подал руку матери, даже не взглянув на Анну.
В центре зала кружилась странная пара — высокий молодой мужчина в строгом тёмном костюме и женщина в траурном платье до пят.
Нина Сергеевна вцепилась в сына мёртвой хваткой, будто пыталась спрятать его от чужих глаз. Она без конца что-то бормотала ему на ухо, а Андрей только рассеянно кивал, уставившись в пустоту невидящим взглядом.
Анна осталась сидеть за столом. Слёзы затуманили взгляд Анны, когда она смотрела на этот жуткий танец. Марина потянулась к ней, пытаясь утешить, но Анна отдёрнула руку. К горлу подступила горечь — какая же она невеста? Чужая, ненужная фигура на чужом празднике.
Мелодия стихла, но Нина Сергеевна впилась в локоть сына, как клещ. Она всё водила и водила его по залу, пока не зазвучала новая музыка. Только тогда она с видимым усилием разжала пальцы, позволяя Андрею отойти.
Но даже танцуя с Анной, Андрей постоянно оглядывался на мать. Его движения были скованными, неуверенными. Он держал жену так осторожно, будто боялся обжечься.
А потом настало время тостов.
Нина Сергеевна встала, держа бокал с шампанским. В зале воцарилась тишина — все ждали, что она скажет.
— Дорогие гости! — начала она, промокая глаза платочком. — Сегодня особенный день. Мой мальчик… мой единственный сыночек… — её голос дрогнул. — Он женится. И я, как мать, конечно, должна радоваться. Но как я могу радоваться, когда моё сердце разрывается?
Она сделала драматическую паузу, обводя взглядом притихших гостей.
— Анечка, — повернулась она к невестке, и в её голосе появились стальные нотки. — Теперь ты часть семьи. Надеюсь, ты понимаешь, какая это ответственность? Мой сын привык к определённому укладу жизни. К тому, что его любят… по-настоящему любят. Уверена, мы с тобой подружимся, если ты будешь знать своё место.
Последние слова прозвучали как угроза. В зале повисла тяжёлая тишина.
Анна медленно поднялась. Её лицо было бледным, но спокойным. Она посмотрела на Андрея — долгим, вопрошающим взглядом. Но Андрей даже не поднял головы, разглядывая свою тарелку с таким вниманием, будто там были написаны ответы на все вопросы мироздания.
— Благодарю за… искренность, Нина Сергеевна, — каждое слово Анны падало, как камень в глубокий колодец. — Теперь всё ясно.
Тонкая полоска золота соскользнула с её пальца. Кольцо ударилось о стол — этот короткий звон разрезал тишину, как удар хлыста.
Развернувшись, она пошла к выходу. Твёрдым шагом, высоко подняв голову. Только её отец поднялся и последовал за ней.
— Ну что же вы сидите, гости дорогие! — Нина Сергеевна захлопала в ладоши, словно ничего не произошло. — Давайте танцевать и веселиться!
Но гости начали расходиться. Тихо, без лишних слов. Каждому было ясно, что праздник закончился.
Андрей сидел, как в ступоре. Он механически кивал в ответ на бесконечный поток слов матери, но его взгляд был устремлён в пустоту. А Нина Сергеевна говорила и говорила, поглаживая его по руке, словно маленького:
— Ну вот и всё, родной мой. Теперь всё будет хорошо. Мы снова будем вместе, как раньше. Только ты и я…
Анну нашли в парке неподалёку. Она сидела на скамейке, всё ещё в свадебном платье. Рядом молча сидел отец, держа её за руку. Они не разговаривали — да и о чём тут было говорить?
Тяжелые шаги на лестнице затихли у квартиры Анниных родителей. Дверной звонок прозвенел робко, будто нерешительно. Мать Анны открыла и застыла на пороге — там стоял Андрей, осунувшийся, небритый, с тёмными тенями под глазами. Было видно, что ночь он провёл без сна.
— Анна дома? Мне очень нужно с ней поговорить, — хриплый голос звучал тихо, но твёрдо.
Анна вышла к нему. Она тоже не спала — об этом говорили красные глаза и бледное лицо.
— Прости меня, — начал Андрей, глядя ей в глаза. — Я вёл себя как последний трус. Я должен был остановить маму, должен был защитить тебя. Но я… я просто растерялся. Всю жизнь я привык подчиняться ей, выполнять все её требования. Это въелось так глубоко, что я даже не замечал этого. Пока не увидел твои глаза вчера… Я люблю тебя, Аня. И я готов бороться за наше счастье.
Анна молчала, изучая его лицо.
— Я уже снял квартиру в другом районе, — продолжил он. — Мама не знает адреса. Я не скажу ей, где мы живём. Обещаю, у неё больше не получится управлять нами.
— Ты правда справишься? — Анна подняла на него глаза, полные тревоги. — Сумеешь не поддаться?
— На этот раз да, — в голосе Андрея звучала сталь. — Я наконец увидел главное. Для мамы важна не моя жизнь, а контроль над ней.
А я люблю тебя. И это сильнее.
Анна смотрела на него долго-долго, словно пыталась заглянуть в самую душу. А потом тихо произнесла: — Я дам тебе этот шанс. Нам обоим.
Переезд состоялся быстро и тихо. Они не стали забирать вещи из квартиры Андрея — начали всё с чистого листа. Новая мебель, новая посуда, новые шторы. Каждая мелочь выбиралась вместе, с любовью и заботой. Это было похоже на игру в семью — только по-настоящему.
Первое время Нина Сергеевна звонила сыну по сто раз на дню. Андрей сначала отвечал, но разговоры были короткими: — Прости, мама, я на работе. — Извини, мама, я за рулём. — Не могу говорить, мама, у меня встреча.
Постепенно звонки стали реже. Андрей словно оттаивал, расправлял плечи. Он больше улыбался, начал шутить, строить планы. Анна наблюдала за этими изменениями с тихой радостью — словно росток пробивался сквозь асфальт к солнцу.
Но Нина Сергеевна не собиралась сдаваться так просто. Она начала методично обзванивать всех знакомых, пытаясь выяснить новый адрес сына. Она караулила его у офиса, но Андрей стал выходить через чёрный ход.
Она писала душераздирающие сообщения: «Сынок, твоя мать умирает от тоски!», «Ты разбиваешь мне сердце!», «Как ты можешь так поступать с родной матерью?!»
Андрей показывал эти сообщения Анне: — Смотри, опять драму разводит. Раньше я бы уже мчался к ней. А сейчас… знаешь, мне даже смешно.
Как-то за вечерним чаем на кухне Андрей надолго замолчал, а потом заговорил, будто сам с собой: — Странно, да? Тридцать лет прожил, а только теперь дошло — у меня и жизни-то своей не было. Каждый шаг с оглядкой на маму.
«Мама это одобрит? А мама то разрешит?» Рубашку и ту выбрать не мог — вдруг не понравится. За столом сидел как в ресторане — не то съем, не так возьму… Друзей и тех она мне подбирала. Господи, как же я так жил-то, а?Анна молча накрыла его руку своей. Что тут скажешь? Всё и так ясно.
— А ещё я понял, почему она пришла на свадьбу в чёрном, — продолжил он после паузы. — Это был её способ сохранить контроль. Устроить представление, превратить наш праздник в балаган. И я… я позволил ей это сделать.
— Главное, что ты нашёл в себе силы всё изменить, — тихо ответила Анна.
Шли недели. Жизнь постепенно налаживалась. Они оба работали, по вечерам гуляли в парке неподалёку, в выходные ездили за город. Строили планы, мечтали о будущем.
Андрей оказался заботливым мужем — внимательным, нежным. Он словно наверстывал упущенное, каждый день доказывая Анне, что она не зря дала ему второй шанс.
Но Нина Сергеевна не оставляла попыток вернуть сына. Она начала действовать через других людей. То тётя позвонит — мол, мама совсем плоха, давление скачет. То старый друг семьи встретит случайно — ах, как же ты можешь, мать совсем извелась! То соседка написывает — твоя мама уже который день плачет у подъезда…
Андрей держался. Каждый такой звонок или встреча были как экзамен, и он сдавал их раз за разом. Но однажды вечером он пришёл домой какой-то задумчивый.
— Что случилось? — спросила Анна, чувствуя неладное.
— Мама попала в больницу, — ответил он. — С сердцем. Или делает вид, что попала — я уже не знаю, чему верить.
Анна присела рядом с ним: — И что ты хочешь делать?
— Схожу проведаю. Но один, — твёрдо сказал он. — И только в больнице. Домой к ней не пойду.
Он действительно сходил в больницу. Нина Сергеевна и правда лежала там — с диагнозом «гипертонический криз». Увидев сына, она протянула к нему руки: — Сынулечка! Наконец-то! Я уже думала, не дождусь…
— Здравствуй, — Андрей присел на край больничной кровати. — Как самочувствие?
— О, сыночек! — всплеснула руками Нина Сергеевна. — Разве может быть хорошо, когда родная кровиночка забыла мать? Вот и сердце не выдержало… Доктор прямо сказал — все от переживаний. А как не переживать? Звоню-звоню, а ты…
— Подожди, — оборвал её Андрей. Он смотрел в окно, где качались голые ветки тополя. — Давай начистоту. Я не забыл тебя. Просто перестал быть послушной марионеткой. И сейчас хочу сказать главное.
Нина Сергеевна приподнялась на подушках. В блеклых глазах промелькнуло что-то похожее на надежду.
— Мама, я тебя люблю. Ты родила меня, вырастила — этого не отнять. Но моя жизнь принадлежит мне. У меня есть Анна, с ней я по-настоящему счастлив. Хочешь быть рядом — прими это. Другого пути нет.
— Но как же я? — всплеснула руками Нина Сергеевна. — Я же всю жизнь тебе посвятила! Всё для тебя…
— Нет, мама, — покачал головой Андрей. — Ты делала это для себя. Чтобы привязать меня, чтобы контролировать каждый мой шаг. Но этого больше не будет.
Он встал: — Выздоравливай. Я буду навещать тебя — но только если ты научишься уважать мой выбор и мою семью.
Нина Сергеевна заплакала — громко, с надрывом. Но Андрей уже не реагировал на эти слёзы как раньше. Он спокойно вышел из палаты.
Вернувшись домой, он обнял Анну: — Знаешь, я наконец-то чувствую себя свободным. Полностью свободным.
Анна прижалась к нему: — Я горжусь тобой.
Апрельским вечером жизнь сделала крутой поворот…
Анна сидела на краю ванны, до боли закусив губу. На пластиковой пластинке теста проступали две ярко-розовые черты. Сердце то проваливалось куда-то вниз, то взлетало к самому горлу. Ребёнок? Сейчас? Они ведь даже не говорили об этом с Андреем.
Весь вечер она не находила себе места. А когда он вернулся с работы, просто выдохнула: — У нас будет малыш.
Он замер с чашкой кофе в руке, потом медленно поставил её на стол. В его глазах плескалось столько эмоций, что Анна не могла их все прочесть.
— Я… я буду отцом? — наконец выдохнул он.
Анна кивнула, закусив губу. Она не знала, чего ожидать. Но Андрей вдруг схватил её в охапку и закружил по кухне: — Это же замечательно! Невероятно! Я так тебя люблю!
Они смеялись и плакали одновременно, обнявшись посреди кухни. А потом Андрей вдруг посерьёзнел: — Знаешь, я должен сказать маме.
Анна напряглась. За последние месяцы они не виделись с Ниной Сергеевной ни разу. Она по-прежнему писала сыну душераздирающие сообщения и пыталась через знакомых выяснить их адрес.
— Не думаю, что это хорошая идея, — осторожно сказала Анна. — Может, подождём хотя бы первый триместр?
— Нет, — покачал головой Андрей. — Она всё равно узнает. Лучше пусть услышит это от меня. Но я пойду один.
Они долго спорили, но в итоге Анна согласилась. Андрей договорился встретиться с матерью в кафе.
Нина Сергеевна пришла в бежевом костюме, но её глаза были такими же холодными, как и раньше.
— Мама, у меня новость, — начал Андрей после дежурных приветствий. — Мы с Аней ждём ребёнка.
Лицо Нины Сергеевны окаменело.
— Вот как, — процедила она. — И когда же это случилось?
— Какая разница? — устало ответил Андрей. — Главное, что у тебя будет внук или внучка.
— Хоть бы мальчика родила, — процедила Нина Сергеевна. — Надеюсь, хоть наследника мне подарите.
Андрей медленно поднялся из-за стола: — Знаешь, мама, я надеялся, что ты изменишься. Что новость о ребёнке тебя обрадует. Но ты всё та же.
— А как я должна радоваться? — взвилась Нина Сергеевна. — Когда эта… эта твоя забрала тебя у меня? Когда я даже не знаю, где живёт мой родной сын?
— Меня никто не забирал, — твёрдо сказал Андрей. — Я сам выбрал свой путь. У меня теперь есть своя семья.
Он положил на стол деньги за кофе и направился к выходу. Вслед ему неслось: — Неблагодарный! Я всю жизнь тебе отдала! А ты…
Андрей не обернулся.
Беременность у Анны протекала непросто. Сильный токсикоз, постоянная усталость. Но они справлялись вдвоём. Андрей научился готовить, освоил стирку и уборку. По вечерам они лежали в кровати, и он разговаривал с животом Анны, рассказывая дочке сказки.
Нина Сергеевна продолжала писать сыну, теперь добавляя упрёки о том, что она даже не знает, как протекает беременность невестки, что она имеет право знать всё о своём будущем внуке или внучке. Андрей иногда навещал её, но ненадолго. После каждого визита возвращался мрачный — мать не оставляла попыток узнать их адрес и постоянно критиковала Анну.
На пятом месяце они узнали, что будет девочка.
— Дочка, — прошептала Анна, глядя на снимок УЗИ.
— София, — улыбнулся Андрей. — Давай назовём её Софией?
Когда при следующей встрече Андрей сообщил матери, что у неё будет внучка и они решили назвать её Софией, Нина Сергеевна поджала губы: — Что это ещё за выдумки? Нормальное имя дать не могли? Вот Танечка или Леночка…
— Имя выбрано, — отрезал Андрей. — И оно нам нравится. Мама, я буду навещать тебя. Один. Но если ты продолжишь говорить гадости о моей семье, если будешь пытаться манипулировать мной или искать наш адрес — этих встреч станет гораздо меньше. Выбор за тобой.
Роды были тяжёлыми. Андрей не отходил от жены ни на шаг, держал за руку, шептал слова поддержки. А когда наконец раздался первый крик их дочери, он расплакался, не стесняясь слёз.
София родилась здоровой и крепкой. Она была копией отца — те же тёмные глаза, тот же разрез бровей. Андрей отправил матери фотографию внучки. В ответ получил сухое: «Могла бы быть и покрасивее. И на меня совсем не похожа».
— Знаешь, — сказал он Анне, удаляя сообщение, — я наконец понял. Мама не изменится. Она не умеет любить просто так, без условий. Ей нужно только подчинение и контроль. Но я больше не позволю ей отравлять нашу жизнь.
Прошёл год с того памятного дня свадьбы. Год, который начался с чёрного платья и слёз, а закончился детским смехом и тихим семейным счастьем — пусть не для всех, но для тех, кто этого действительно хотел.
Андрей изредка виделся с матерью, но их встречи были всё короче и реже. Нина Сергеевна так и не увидела внучку — она не смогла принять условия сына.
А свадебное фото, где она стоит в траурном платье посреди нарядных гостей, они сохранили. Как напоминание о том, что иногда любовь к родителям не должна означать рабскую зависимость от них. Что можно любить мать и при этом не позволять ей разрушать твою жизнь. Что самое важное — это найти в себе силы разорвать нездоровые связи, даже если это причиняет боль.
