Я проснулась рано, как обычно. В доме царила тишина, лишь часы на стене тихо отсчитывали время. Алексей всё ещё спал, на лице его появилось выражение, будто он во сне с кем-то спорит. Я осторожно вышла на кухню — посуда осталась немытой, а хлебные крошки разлетелись по всему столу. Сначала меня это раздражало, но потом я устала злиться — ведь это мелочи, хотя когда их много, становится тяжело.
Я живу в этом доме уже пять лет. Его мне оставила тётя Тамара после своей смерти: помню, как подписывала все документы. Алексей воспринимал это как само собой разумеющееся — «твой дом, ну и ладно». Зато его мать, Людмила Ивановна, с самого первого дня ходила по комнатам и вздыхала: «Ох, как просторно! Если бы раньше здесь жили, всё было бы иначе». Алексей смеялся, а мне было не до смеха.
Сестра Алексея, Ольга, около месяца не появлялась, но как только у неё родился сын, начались постоянные визиты. Они всегда находили повод прийти: то ключи «забыла», то попросить соль, то предлагали: «Давай Новый год у вас отметим, Ирина?» Сначала я терпела — родственники есть родственники. Но со временем заметила, что они всё время обсуждают, что и где должно стоять, как переставить мебель, что «детская здесь бы смотрелась отлично». Я взглянула на них с тревогой, но промолчала.
А вчера был праздник — Алексей жарил мясо во дворе. Людмила Ивановна резала салат, а я зашла в дом за специями… Задержалась в коридоре и услышала, как Людмила Ивановна и Ольга куда-то ушли, и двери хлопнули. Они смеялись:
— Ольг, эта комната твоя, полочки ведь уже есть.
— А гостиную себе заберём? Она удобна, рядом с кухней.
Алексей пробормотал что-то вроде «может, не стоит…»
— Ну ты подумай, сынок, это же наш семейный дом!
Он молчал.
Я стояла у лестницы, держась за перила, руки дрожали. Дом, который принадлежит мне, обсуждали, кто какую комнату заберёт себе. Алексей не произнёс ни слова. Будто меня там совсем нет.
Позже, когда все разошлись, я не могла уснуть. Лежала и думала: «Больше так не хочу».
Утром вызвала мастера из ЖЭКа — заменила замки.
Готово. Всё просто.
Алексей ничего не заметил.
Я включила чайник, режу хлеб, и он подходит, спрашивая:
— Почему такая хмурая?
Я смотрю ему прямо в глаза:
— Твои родственники уже делят мой дом? Отлично! Я замки заменила ещё утром.
Улыбаюсь.
Он же глаза округлил:
— В смысле?! Ирина, ну ты чего?