Её слова не были вспышкой эмоций — это был хладнокровный расчёт, точно направленный в самое уязвимое место. Она знала, куда бить, и делала это без колебаний.
— Ты… — выдохнул он, но голос предательски оборвался, не выдержав её напора.
Ирина смотрела прямо в его глаза. В её взгляде не было ни капли страха или раскаяния — лишь ледяное спокойствие и явное презрение: к нему, к Людмиле, к Ярине. Этот вечер стал переломным моментом. После него их отношения уже не могли вернуться в прежнее русло. И оба это осознавали.
Александр с трудом заставил себя заговорить. Его голос звучал глухо и надломленно, словно рвался из самых глубин души.
— То есть моя семья для тебя — отбросы? — произнёс он с мрачным выражением лица и напряжённой челюстью. — Грязные, недостойные? А ты кто? Безупречная? Совершенная? Сошедшая с небес королева?
Он сделал шаг вперёд, и Ирина инстинктивно отступила на полшага. Но в её глазах не промелькнуло ни страха, ни сомнения — только холодный интерес наблюдателя. Её невозмутимость выводила его из себя ещё сильнее.
— Думаешь, я слепой? Не вижу твоего презрения к ним? — продолжал он срывающимся от ярости голосом. — К маме, к Ярине… ко всем нам! Ты смотришь на нас свысока! Да, они простые люди! Мама не читает твои заумные книги, Ярина не ходит на твои модные семинары про экологичную жизнь! Но они настоящие! Они живут по-настоящему! А ты? Ты только строишь планы! У тебя всё должно быть по шаблону: карьера идеальная, дом стерильный, муж послушный… А мы тебе мешаем. Мы слишком шумные для твоего порядка. Слишком живые!
Слова Александра звучали как удары плетью. Но Ирина осталась неподвижной и спокойной до конца его тирады. Она позволила ему выговориться полностью — без перебивания или возражений.
— Значит так… Я правильно поняла? — произнесла она после паузы ровным голосом. — Вся моя вина в том, что я не хочу быть частью вашей «обычной» жизни? Где нормально закрывать глаза на то, что восемнадцатилетняя девочка шляется по ночам неизвестно где, а мать только пожимает плечами: «Перебесится»? Где гостеприимство сводится к бутылке пива и пересудам о соседях за кухонным столом? Этого ты хочешь от меня?
— Я хочу одного: чтобы ты проявляла уважение к моей семье! — выкрикнул он сжав кулаки до побелевших костяшек.
— Уважение нужно заслужить, — отчеканила она жёстко и уверенно. Её голос стал резким как лезвие ножа. — А твои родные ничего для этого не сделали. Твоя мать годами учит меня варить борщ и стирать твои носки так же усердно, как будто я домработница у неё в доме вместо руководителя проектов международного уровня! А твоя сестра… о ней можно писать целые повести.
Она сделала паузу и внимательно следила за тем, как его лицо наливалось гневом.
— Не смей… — прошипел он сквозь зубы.
— Помнишь тот случай прошлым летом? Когда Ярина просила у тебя деньги якобы на «курсы» повышения квалификации? Знаешь ли ты теперь правду о том отпуске? Она потратила всё на поездку с тем самым Михайлом… капитаном из соседней части. У него жена и ребёнок между прочим! Они провели выходные вместе в пансионате под городом… Весь посёлок обсуждает эту историю до сих пор! Жена Михайла уже устраивала сцены Людмиле прямо при людях… Только вот твоя мама тебе об этом ни словечка не сказала – зачем расстраивать любимого сына?.. Проще ведь давить на меня: мол рожай быстрее внуков – авось позор забудется под детский смех!
Это был удар ниже пояса.