Не хочу, чтобы мой внук вырос таким же слабаком, каким был его дед, или превратился в такого же тирана, как его отец.
Разбирательство по разделу имущества прошло в середине октября.
К этому времени Марина подготовила внушительный пакет документов: выписки о задолженностях мужа, акты о продаже дачи, показания соседей о скандалах, заключение школьного психолога.
Иван явился вместе с матерью и адвокатом.
Он выглядел истощённым и заметно похудевшим. – Давай заключим мировое соглашение, – предложил он перед началом суда. – Я оставлю тебе всю мебель из квартиры, машину и не стану оспаривать место жительства Максима с отцом. – А что в ответ? – поинтересовалась Марина. – Ты возьмёшь на себя половину моих долгов и откажешься от претензий по даче.
Адвокат Марины, молодая и энергичная женщина, покачала головой: – Моя клиентка не согласится брать на себя чужие долги.
Кроме того, вопрос о даче будет рассматриваться отдельно — там усматриваются признаки преступления: подделка документов.
Наталья Ивановна сжала губы: – Иван, я же говорила — с ней невозможно договориться.
Она всегда была слишком меркантильной.
Марина посмотрела на бывшую свекровь: – Меркантильной?
Я десять лет отдавалась семье, вся зарплата уходила туда.
Я покупала вам подарки на каждый праздник.
Отвозила к врачам, когда вы болели.
И это я меркантильная?
Заседание продлилось три часа.
Суд постановил разделить имущество согласно закону, признав сделку о продаже дачи недействительной из-за поддельной подписи.
Вопрос о возбуждении уголовного дела по подделке документов выделили в отдельное производство.
При определении места жительства ребёнка судья учёл заключение психолога, характеристику из школы и тот факт, что Иван имел непогашенные кредиты и был ранее замечен в нарушении общественного порядка.
Максим остался жить с матерью, а отцу назначили определённые дни для встреч.
Новогодний школьный концерт собрал полный зал родителей.
Максим участвовал в сценке, исполняя роль зимы.
Марина заняла место в третьем ряду.
За двумя местами от неё сел Иван — они не договаривались, просто так совпало.
После концерта, когда дети разбежались переодеваться, он подошёл: – Привет.
Отлично выступил, правда? – Очень, – кивнула Марина. – Ты собираешься прийти к нему на выходных? – Если можно, – Иван выглядел неуверенно. – Я купил подарок, хочу вручить лично.
Марина кивнула: – Конечно.
Он скучает.
Они стояли рядом, бывшие супруги, уже не враги, но ещё не друзья. – Я начал ходить к психологу, – внезапно сказал Иван. – И посещаю группу поддержки для зависимых.
Четыре месяца не делаю ставок. – Рада за тебя, – искренне ответила Марина. – Я хотел извиниться.
За всё.
Особенно за ту фразу про кухню. – Спасибо.
Но знаешь, в каком-то смысле я благодарна тебе за неё.
Она стала последней каплей, которая заставила меня наконец решиться.
Иван грустно улыбнулся: – Видимо, моё место действительно было у мамы.
Я так и не смог по-настоящему повзрослеть.
Марина заметила, как к ним бежит Максим, счастливый и возбужденный после выступления, с блестками на щеках. – Папа!
Мама!
Вы видели, как я здорово сыграл?
Они одновременно присели, чтобы обнять сына, и на мгновение их взгляды встретились над его головой.
В глазах Ивана читалось сожаление о прошлом и надежда, что в будущем он сможет стать лучше — ради сына и самого себя.
Марина понимала, что не вернётся к бывшему мужу.
Но впервые за долгое время она ощущала не горечь или злость, а спокойную уверенность, что поступила правильно.
Теперь каждый из них занял своё место, и это было началом новой, более здоровой главы их жизни.