Ольга застыла, её рука с меню замерла в воздухе. Медленно опуская его на стол, она произнесла:
— Это было сказано абсолютно серьёзно. После твоего ухода с фотографиями. А после того, как я поговорила с тобой по телефону в субботу, он пытался выхватить у меня телефон. Он уверен, что ты настраиваешь меня против него.
Изумление на лице Ольги быстро сменилось злостью.
— Вот же… А ты? Какие у тебя планы? Только не говори, что теперь собираешься сидеть дома и бояться позвонить мне!
— Бояться я не стану, — холодно ответила Тамара, сделав глоток остывшего американо. — Я намерена дать ему то, чего он так страшится. Он боится не тебя, Ольга. Он боится утратить контроль. Он опасается выглядеть слабым или нелепым в глазах окружающих. Вся его тирания — для внутреннего пользования. На людях он стремится казаться идеальным мужем.
— И что ты предлагаешь? Устроить публичный скандал? — с сомнением спросила Ольга.
— Нет. Это его методы. Мы поступим иначе. Мы заставим его выставить себя на посмешище, но сделаем это на нашей территории и по нашим правилам. Для этого мне нужна твоя помощь. Ты будешь приманкой.
Ольга наклонилась вперёд, в её глазах вспыхнул азарт.
— Говори, что нужно сделать.
План оказался гениально прост и жесток в своей ясности. Они не собирались атаковать. Они создадут ситуацию, в которой любая реакция Алексея, кроме полного и безоговорочного согласия, выставит его в глупом свете.
— В пятницу вечером ты придёшь к нам, — начала Тамара, понижая голос. — Но не просто так. Ты придёшь с подарком. Для него. Помнишь ту большую фотографию со свадьбы, где он стоит один такой важный, а я рядом? Он без ума от неё, повесил бы в рамку над кроватью, если бы я разрешила.
— Помню, конечно. Он там похож на павлина.
— Вот именно. Ты, как профессиональный фотограф, «случайно» подобрала для неё идеальный багет. Дорогой, из тёмного дуба, именно такой, как он любит. И ты, проезжая мимо, решила заглянуть буквально на пять минут, чтобы показать ему этот образец. Не мне. Ему.
Ольга начала понимать.
— То есть… если он начнёт выгонять меня, он будет выглядеть как неблагодарный хам, который выгоняет подругу жены, притащившую ему подарок?
— Именно так, — кивнула Тамара. — Он окажется в ловушке. Проявить агрессию — значит опозориться перед тобой. Промолчать — значит признать своё поражение и позволить тебе находиться в его доме, нарушив его ультиматум. Он не сможет выбрать ни то, ни другое. Он начнёт нервничать. И допустит ошибку. Попытается унизить меня, чтобы вернуть себе контроль. Вот тогда мы его и поймаем.
Они просидели ещё полчаса, оттачивая детали: время, предлог, даже фразы, с которыми Ольга войдёт в квартиру. Это уже было не дружеское общение, а совещание двух заговорщиц перед решающей операцией.
— Сделаем это в пятницу, примерно в восемь вечера, — подвела итог Тамара, вставая из-за стола. — Он как раз вернётся с работы, будет уставшим и раздражённым. Меньше всего готов к такому визиту. Нам это только на руку.
На её лице не читалось ни страха, ни сомнений. Лишь холодная, звонкая решимость. Капкан был готов. Оставалось лишь дождаться, когда зверь сам в него попадёт.
Пятница. Восемь вечера. Алексей, вернувшийся с работы полчаса назад, раздражённо переключал каналы, наполняя квартиру бессмысленным шумом. Он пребывал в том самом состоянии, на которое рассчитывала Тамара — уставший, недовольный всем вокруг и готовый взорваться от любой мелочи. Тамара молча накрывала на стол, двигаясь с выверенной, почти балетной грацией. Внутри неё всё было напряжено до предела, словно струна, но внешне она сохраняла полное равнодушие. И вдруг раздался звонок в дверь — короткий, уверенный.
Алексей оторвался от телевизора, нахмурив брови.
— Кто это ещё может прийти в такое время?
— Не знаю. Пойду открою, — спокойным голосом ответила Тамара и направилась в прихожую.
На пороге стояла Ольга с широкой улыбкой и небольшим деревянным образцом в руках. Она, как и было договорено, проигнорировала Тамару и прошла прямо в комнату, к источнику недовольного бурчания.
— Алексей, привет! Я буквально на секунду, мимо бежала по делам! — произнесла она.