Она не испытывает нужды в еде, Владимир.
А у нас есть кредит и ребёнок.
Он поднял глаза: — Ребёнок?
Это твой ребёнок, а не мой!
Я воспитываю чужого мальчишку, а ты еще предъявляешь мне претензии!
В комнате повисла тишина.
Максим замер с красным фломастером в руке, испуганно глядя на взрослых. — Иди в свою комнату, зайчик, — тихо произнесла Ольга.
Мальчик соскользнул со стула и побежал, оставив рисунок.
Слова мужа ударили по Ольге сильнее, чем если бы он поднял на неё руку.
Стало совершенно ясно: в его глазах Максим никогда не станет своим.
Блинчик на сковороде начал подгорать, дым потянулся к вытяжке.
Ольга выключила плиту, вытерла руки о полотенце и спокойно произнесла: — Больше так со мной не разговаривай.
Владимир фыркнул и удалился в комнату, хлопнув дверью.
Ольга осталась одна на кухне.
Подгоревший блин она выбросила в мусор, протёрла плиту.
Из комнаты доносился голос Владимира — он говорил по телефону с матерью, жалуясь.
Она села за стол, где недавно рисовал Максим.
На листе — неровный домик, солнце и три человечка.
Подпись корявыми буквами: «МАМА, Я И ПАПА».
Нарисованный папа стоял отдельно от мамы и мальчика.
Ольга закрыла глаза.
В голове внезапно наступила удивительная тишина и ясность.
Не было паники, не было метаний.
Только чёткое осознание: всё закончилось.
Без постоянных оправданий, почему Максим не может громко играть в своём доме.
Без унизительных объяснений, почему новые кроссовки для сына она покупает из «семейного» бюджета, а не из алиментов.
Без тайных переводов свекрови, которые съедают треть дохода.
Плечи сами расправились.
Она даже не заметила, как за эти два года сгорбилась, пытаясь стать меньше, незаметнее, удобнее. — Мам? — Максим заглянул на кухню. — Ты плачешь? — Нет, солнышко.
Всё хорошо, — Ольга улыбнулась и удивилась: улыбка получилась искренней. — Давай доделаем блинчики?
С вареньем будешь? — С клубничным!
Она включила плиту.
Руки не дрожали.
Наутро Ольга проснулась с твёрдым решением.
Внутри не было сомнений — лишь спокойствие и чёткий план.
Она собрала волосы в хвост, приготовила Максиму кашу и, пока он ел, достала тетрадь.
В ней она решила вести учёт: доходы, расходы, возможные накопления, всё до последней копейки.
Потом всё начало меняться.
Она начала подрабатывать по вечерам — брала пару удалённых заказов, пока Максим спал.
Стала постепенно откладывать деньги, пряча их в отдельный конверт.
Так, шаг за шагом, её жизнь начала приобретать новый ритм.