Ганна долго молчала, затем утвердительно кивнула.
— Ты прав. Чёрт возьми, ты действительно прав. Хватит уже оправдываться.
И они перестали.
Когда свекровь снова позвонила с упрёками, Ганна спокойно ответила:
— Мама, я ценю вашу заботу, но это наше решение. Хотите видеть внучку — приезжайте. Не хотите — это ваш выбор.
Когда Богдана на улице начинала отчитывать очередная пожилая женщина за то, что «жена бросила ребёнка», он лишь улыбался и говорил:
— Благодарю за мнение, но у нас всё замечательно.
Прошло полтора года. Милана пошла в детский сад — ведомственный, при компании, где работала Ганна, с отличными воспитателями. Богдан вернулся к работе — устроился на удалённую должность с достойным доходом. Ганна получила ещё одно повышение.
И они приобрели квартиру. Не огромную, всего двухкомнатную в новом доме, но свою. Впервые за всё время совместной жизни — собственную.
— Богдан, — сказала Ганна, когда они стояли в пустой гостиной, а Милана с восторгом бегала по комнатам. — Спасибо тебе.
— За что?
— За то, что не испугался. За то, что не стал слушать всех этих советчиков. За то, что был рядом с нашей дочкой, когда я не могла.
— Ганна, я её отец. Это естественно.
— Естественно, — кивнула она. — Но не для всех. Знаешь, недавно на работе коллега призналась, что завидует. У неё муж даже подгузник поменять не может — говорит, это не его дело. А у нас…
— А у нас всё так, как должно быть, — закончил Богдан.
На новоселье пришли обе семьи — и его родители, и её. Свекровь всё ещё поглядывала с недоверием, но уже молчала. Особенно после того как увидела саму квартиру и район.
— Ну надо же… — пробормотала Лилия. — Значит, вы справились…
— Справились, — подтвердил Богдан.
А тёща неожиданно для всех обняла зятя.
— Богданчик, прости меня глупую старушку. Я тогда столько наговорила… Просто не понимала всего. А теперь вижу: вы всё сделали правильно. И Миланочка у вас чудесная и счастливая.
Поздним вечером, когда гости разошлись и Милана уснула в своей новой комнате, Богдан и Ганна сидели на кухне с чашками чая.
— Знаешь, что самое забавное? — сказал Богдан. — Юрий мне недавно звонил. Помнишь того самого из бара? Который кричал тогда: «Ты не мужик!»
— Ну?
— Просил совета. У него жена теперь больше зарабатывает, тоже карьеру строит. И он подумывает сам уйти в декрет со вторым ребёнком.
Ганна рассмеялась:
— Серьёзно?
— Абсолютно. Говорит: «Богданчик, а ты как справлялся? Как ты реагировал на чужие слова?»
— И что ты ему ответил?
— Что нужно просто перестать обращать внимание на чужое мнение и делать то, что действительно важно для своей семьи.
Они замолчали на мгновение, наслаждаясь покоем и уютом.
— Ты жалеешь? — тихо спросила Ганна.
— О чём?
— О том времени в декрете. Что провёл полтора года дома вместо работы?
Богдан задумался на секунду:
— Я видел всё: как Милана впервые улыбнулась, как села сама, поползла, сделала первые шаги и произнесла первое слово… Я был рядом каждый день. Я знаю её любимые сказки, какую кашу она предпочитает на завтрак и как она засыпает… Это бесценно. Я ни на мгновение не жалею об этом времени.
— Я тоже ни о чём не жалею… — прошептала она. — Хотя было ужасно тяжело. Но теперь я понимаю: мы поступили так, как было нужно нам. Не так как «принято», а именно так как правильно для нас двоих.
За окном загорались огни города. Их города. В их собственной квартире. Их жизнь — созданная не по чужим шаблонам или советам со стороны, а по собственным правилам.
И это было правильно.