Юлия проснулась от назойливого звонка мобильного. За окном ещё царила предрассветная темнота, а на дисплее будильника только что появилась восьмая минута августа — понедельник, раннее утро. Рядом Тарас недовольно застонал, натянул подушку на голову, стараясь заглушить неприятный звук.
— Алло?.. — голос Юлии был хриплым и сонным.
— Юлия, это Люба, соседка твоей мамы, — в трубке послышался встревоженный голос пожилой женщины. — Доченька… держись. Мама твоя… Вчера вечером сердце не выдержало. «Скорую» вызвали, но… не успели.
Телефон выскользнул из рук. Всё вокруг поплыло. Мама… Её больше нет. Всего три недели назад они разговаривали — Марта жаловалась на жару, рассказывала про яблони и урожай с огорода…
— Что случилось? — пробормотал Тарас, даже не открыв глаз.
— Мама умерла, — выдохнула Юлия. Эти слова прозвучали отстранённо, как будто речь шла не о ней.
Муж приподнялся на локтях и бросил в её сторону короткий взгляд. Ни сочувствия, ни тревоги — лишь лёгкое раздражение скользнуло по лицу.
— Ясно. Соболезную, — буркнул он и снова отвернулся к стене.
Юлия медленно поднялась с кровати. Ноги казались ватными, но нужно было действовать: похороны, документы, дорога… Мысли путались в голове. Она распахнула шкаф и начала собирать дорожную сумку: чёрное платье, туфли на каблуке, паспорт.
Тарас сел в постели и привычным движением открыл ленту новостей на телефоне.
— Ты куда собралась? — спросил он безразлично, не отрывая взгляда от экрана.
— В село. На похороны мамы.
— В какое ещё село? В ту глушь за триста километров?
— Тарас… мама умерла! Ты разве не понимаешь?
Он поморщился так, будто услышал что-то неприятное или неудобное для себя.
— Послушай… у меня на этой неделе важная презентация. Из Харькова начальство приезжает. Я не могу всё бросить ради этой поездки в дыру какую-то.
Юлия застыла с рубашкой в руках и медленно повернулась к нему лицом.
— Я же тебя ни о чём не прошу… Это похороны моей матери!
— И что? Умершим всё равно уже кто пришёл или нет. А мне нужно думать о работе! У нас ипотека вообще-то!
Она молча продолжила укладывать вещи в сумку. За пятнадцать лет брака Юлия привыкла к его вспышкам раздражения и равнодушию к дому и семье… Но сейчас внутри неё что-то оборвалось окончательно. Последняя ниточка между ними натянулась до предела и треснула беззвучно.
— Надолго ты туда? — Тарас поднялся с кровати и пошёл на кухню за кофе или водой.
— Думаю дня на три-четыре… Нужно всё уладить: похороны организовать, справки собрать…
— Только смотри без лишних трат! И так расходов хватает!
Юлия крепко сжала губы от злости и обиды. Какие ещё расходы? Он имеет в виду свой новый смартфон за восемьдесят тысяч гривен? Или бесконечные рыбалки каждые выходные?
Через два часа она уже стояла у автовокзала с сумкой через плечо. Тарас даже не предложил подвезти её туда — сказал лишь: «мне вообще-то в другую сторону». Ни объятий напоследок, ни слов поддержки…
На прощание он бросил:
— Пусть там местные копают! Я точно туда ехать не собираюсь!
В автобусе Юлия устроилась у окна и смотрела вперёд невидящим взглядом сквозь стекло: мимо проплывали поля да золотистые нивы под августовским солнцем… Мама всегда любила эту пору года: говорила часто — август самый щедрый месяц; земля возвращает то доброе семя трудами посаженное…
Соседка по сиденью оказалась полной женщиной с добрым лицом; она участливо наклонилась:
— На отдых едете?
— Нет… На похороны еду… Мама умерла…
Женщина перекрестилась:
— Царствие небесное… Родителей провожать тяжелее всего…
Юлия только кивнула головой в ответ; говорить совсем не хотелось… В ушах звенели слова Тараса: «не намерен тащиться». Как можно быть настолько черствым?.