За четыре дня квартира словно перестала быть домом — она стала местом, где живёт человек, которому всё безразлично.
В спальне Тарас лежал в помятой майке, уткнувшись в планшет. Услышав шаги, он приподнял голову, но остался на месте.
— Ну что, приехала? Есть охота.
Юлия остановилась в дверях и молча смотрела на него — небритое лицо, засаленные волосы, поза, в которой чувствовалась не усталость, а полное безразличие. Пятнадцать лет рядом с этим мужчиной… Как так вышло?
— Ты хоть раз за это время посуду вымыл?
— Не до того было. Работал.
— Сегодня ведь воскресенье.
— И что? Отдыхать ведь тоже нужно.
Не отвечая больше ни слова, она прошла на кухню и начала приводить её в порядок. Руки машинально двигались по привычке, а мысли уносились далеко. К маме — той самой женщине, что годами откладывала каждую гривну ради будущего дочери. К мужчине, который даже мусор не вынес за всё время её отсутствия. К жизни, которая должна была стать проще — но обернулась тяжёлым грузом.
Вечером случилось неожиданное: Тарас вернулся с работы с огромным букетом алых роз и пакетом из кондитерской — там были её любимые эклеры.
— Юлечка… Я много думал… Вёл себя отвратительно. Умерла твоя мама, а я даже не поддержал тебя… Не поехал… Это было подло с моей стороны.
Он поставил цветы в вазу, аккуратно разложил пирожные на блюде и заварил чай. Его лицо оставалось напряжённым — будто он старался изобразить сожаление.
— Прости меня. Я должен был быть рядом с тобой. Помнишь тот день? Мы встретились на ярмарке — ты тогда продавала огурцы и кабачки. А твоя мама смотрела на меня так тепло… как будто я был ей родным человеком.
Юлия кивнула. Да, она помнила тот день хорошо. Тогда Тарас был другим: живым, внимательным и заботливым. Где же теперь тот мужчина?
— Я подумал вот о чём… Эти деньги… Всё нужно оформить грамотно. Могу взять выходной и поехать с тобой к нотариусу или в банк. Сейчас столько аферистов развелось… Я просто переживаю за тебя.
— Спасибо тебе… Но я справлюсь сама.
— Но мы же семья! Такие вопросы надо решать вместе! У меня есть знакомый — он разбирается в инвестициях…
— Тарас… Это наследство от моей мамы. И решения буду принимать я сама.
Он нахмурился на мгновение, но быстро взял себя в руки.
— Конечно… Просто ты же понимаешь: мы семья — всё общее! Мы столько лет вместе прожили! Ипотеку платим вдвоём…
— Только ты оформлял её на своё имя — напомнила Юлия негромко, но отчётливо.
— Это формальность! Квартира ведь общая! Ты там прописана…
— Прописка не даёт права собственности. А наследство не считается совместно нажитым имуществом.
Тарас резко поднялся со стула; выражение раскаяния исчезло с его лица моментально.
— Что ты хочешь этим сказать? Что делиться не собираешься?
— Я хочу сказать только одно: никаких решений сейчас принимать не буду. Прошла всего неделя после смерти мамы… Мне нужно время прийти в себя.
Его голос стал резким:
— Время?! Когда мне нужна была машина — ты про «время» ничего не говорила! Сразу отказала: денег нет!
— Потому что их действительно тогда не было! Мы едва сводили концы с концами!
— А теперь появились! Восемьсот тысяч гривен! Можно нормальную машину купить и съездить куда-нибудь за границу! А не торчать каждый год в этом убогом пансионате!
— Этот «убогий пансионат» был единственным вариантом отдыха по нашим возможностям тогда… Я копила полгода ради него!
Тарасу сорвало крышку:
— Довольно! — он ударил ладонью по столу; хрустальная ваза качнулась от удара вместе с розами внутри неё. — Я твой муж! Имею право хотя бы на половину!
Юлия спокойно ответила:
— Нет у тебя такого права. Закон ясно говорит: наследство делится только при завещании или дарении…
Он сузил глаза:
— Откуда ты это знаешь?
Она посмотрела прямо ему в глаза:
— Прочитала сегодня утром… В автобусе по дороге домой из Харькова. И ещё узнала кое-что важное: я могу подать заявление о разводе без твоего согласия…
Тарас застыл как статуя и медленно опустился обратно на стул:
— Ты хочешь развестись?
Юлия вздохнула:
— Я об этом думаю всерьёз… Посмотри правде в глаза: ты даже на похороны моей мамы не приехал просто потому что тебе было всё равно…